Шутка костлявой девы - [37]

– В комнате висели черепа коров. Они доказывали нам, будто молятся языческому богу Велесу, который оберегает скотину и дарует богатство. Эти ребята мечтали не о богатстве. Полистав кое-какие книги, мы узнали, что на самом деле символ – не знак оберега, не знак благодати или благосостояния, это знак смерти и разрушения. Шиве поклонялась та братия, а не Велесу. Они, паразиты, культ Шивы привязывают к нашему Велесу, поскольку символом того и другого является бык.

Не понимаю, почему он горячится. Даже не задаю вопросов, но Рой уже разогнался и теперь его монолог не прервать.

– Ришикеш – мировая столица йоги. Похоже, они решили перенести ее сюда. Ярмо из трезубца – знак посвящения животного самому Шиве. Каждый взял другое имя. Волхв…

Я внимательно слушаю, хоть и не понимаю половину из того, что он пытается донести до меня.

– А как-то раз к нам ворвался негр. Здоровый такой, как гора, огромный… – рассказчик разводит руками. – Лицо было перекошено злобой. Наши девушки разбежались по своим комнатам. А он открывал одну дверь за другой, пока ему не ответили, где именно они все обитают, эти шиваиты. Тогда он зашел к ним и начал кричать, что шиваизм и тантризм – это негроидная вера.

– Посмотрите на картинку с Шивой! – орал он. – Это Великий Бог разрушения Вселенной, и это Великий Бог не арийского племени, это предок нашего народа!

Разговаривая, Рой ни на минуту не отрывается от начатого дела. Мы уже собрали целую кастрюлю одуванчиков, теперь я сижу и мешу руками тесто, Рой вытачивает фигурку из дерева.

– Эта сцена и подтолкнула нас распрощаться с жильцами. Тем более девушки взбунтовались. Они ушли в один день всей общиной и не сказали ни слова. Часть своих вещей оставили здесь, в вашей комнате, кстати.

Я натянуто улыбаюсь и подумываю о том, чтобы выкинуть из комнаты шиваитский хлам.

Люди в этой квартире были чересчур естественными. Они не скрывали друг от друга мелочей.

Если кто-то съел чужой банан, ему вряд ли поставили бы это в упрек. Здесь жили геи и лесбиянки, пары и просто одиночки. Границ не было, многое из того, что в цивилизованном обществе осуждается, тут считалось естественным и даже полезным. Иногда они устраивали групповой секс, раз в неделю занимались тантрой и в целом разрешали себе все что угодно. Исключение составляла только наша пара.

Каждый вносил в интерьер квартиры что-то свое, в зависимости от меры таланта и способностей. Мы с Женей просто жили и наблюдали. Иногда, когда его тело молодело до возраста семилетнего ребенка, он забирался на кровать, садился рядом со мной и что-то рисовал. Наши стены были завешаны этими милыми детскими рисунками.

Стариком он мастерил корявые и малопригодные для украшения комнаты поделки. Быть может, в старости каждый должен найти подобное занятие, пускай и не совсем понятное и полезное другим. Главное – трудиться для того только, чтобы быть занятым и поглощенным чем-то.

Подростком он скакал по всему помещению и играл на гитаре.

– Кто это? – каждый раз спрашивал меня Рой, когда тело Евгения менялось.

И я говорила, что это все мои друзья.

Рой морщил лоб и отходил в сторону. Задумчивый и молчаливый.

Теплой июньской ночью мы просыпаемся от криков. Кто-то то жалобно стонет, то повизгивает. Спросонья мы не понимаем, что происходит.

Пятидесятилетний Женя схватил что-то тяжелое и бежит по ступеням вниз.

Я подбегаю к шкафу и, натянув платье, которое первым нащупала моя рука в темноте, бегу вслед за ним.

Женя открыл дверь и тут же захлопнул. Даже в темноте на его щеках был заметен румянец. Я подошла и, взяв его за руку, спросила:

– Что там такое?

– Юлиана рождает на свет новую жизнь, – невозмутимо произносит Рой, выходя из-за угла.

Тут только мы замечаем, что все обитатели квартиры сидят около камина и преспокойно попивают чай. Юлиана сидит на корточках – огромная и лохматая тень. Люди образовали круг и по очереди что-то бормочут.

– Присаживайтесь, – приглашает нас Царь.

Мы непонимающе смотрим на них.

– Нужно пожелать счастья новой жизни и провести ритуал, чтобы у Юлианы не было проблем.

– Может, позвонить в «скорую» и отвезти ее в больницу?

На этот раз все с удивлением смотрят на нас.

Кто-то говорит:

– Тысячи лет люди справлялись сами, врачи только мешают. Помогает лишь вера в лучшее.

– Наверное, не стоит спорить, – шепчет мне на ухо Женя, и мы садимся в круг, закрываем глаза и начинаем повторять за остальными мантру-заклинание. Мы сидим все вместе, держась за руки, и, закрыв глаза, шепчем.

Гул нарастает. Громкий рокот человеческих голосов. Он успокаивает и отвлекает.

Когда все заканчивается, обитатели квартиры открывают глаза.

– Что это за мужчина с тобой? – спрашивает Рой. – Изначально я принял его за Евгения.

– Все в порядке, – заверила его я, – это и есть Евгений. Он болен немного. Давай не будем поднимать шум.

Он пристально смотрит на меня.

Остается только увильнуть:

– Радостное событие, а ты все о мелочах. Пойдем лучше отметим этот праздник.

Глава IV С кем?

Далее повествование пойдет от лица Евгения.

Девочка родилась здоровой. Не было никаких больниц. Юлиана встала на второй день и зажила обычной жизнью.

С появлением младенца жизнь в квартире не сильно поменялась. Все было как раньше, коренных изменений никто не заметил. Ребенок естественно влился в среду, как и каждый из нас.