Шут и император - [82]

— И доказательством послужит то, что Симон появится в Анемасской тюрьме, чтобы убить Исаака, — сказала Аглая.

— Верно, а я намереваюсь попасть туда же, чтобы остановить его. Итак, мы возвращаемся к исходному вопросу. Как мне туда попасть?

Талия вдруг рассмеялась.

— Проще простого, — сказала она. — Ты ведь шут императора. Предложи ему послать тебя выступить перед заключенными. Намекни, что такое милосердное деяние облегчит мучения его грешной души.

Мы переглянулись друг с другом.

— Это может сработать, — признал отец Эсайас. — Но такая возможность будет у тебя лишь один раз. Если ты выберешь не тот день, то тебе вряд ли удастся быстро попасть туда во второй раз.

— А вот тут нам поможет Талия, — сказал я.

— Как? — спросила она.

— Выясни у Станислава, на какой день намечено дельце, — сказал я.

— Ты имеешь в виду, что я должна переспать с ним и выяснить это у него во время любовных объятий, — с горечью уточнила она.

— Ты же и так спала с ним вот уже несколько лет, — раздраженно бросил я.

— Раньше все было иначе, как ты прекрасно понимаешь, — отрывисто сказала она. — Теперь это не доставит мне радости. Но это, разумеется, не твоя печаль. Да, вот до чего докатилась Талия… она стала первой шлюхой гильдии.

— Неужели ты не понимаешь? — закричал я — Нам сейчас не до личных обид или амбиций. Готовится грандиозное вторжение. Кровавая бойня, способная унести жизни тысяч людей и опустошить всю эту империю!

Она застыла в немом оцепенении. Я глубоко вздохнул и продолжил:

— Но если мы сохраним жизнь Исаака, отняв у его сына возможность претендовать на трон, то одно только это может остановить войну. Ради сохранения мира вся гильдия готова на страшные жертвы. Почему же твоя жертва кажется тебе чрезмерной?

— Тебе вовсе не обязательно спать с ним, — мягко сказала Аглая Талии, и я с удивлением повернулся к ней. — Ты можешь вытянуть у него сведения другим способом. Учитывая, что он сделал с тобой и твоими друзьями, я вообще не стала бы с ним церемониться. Оставшись с ним наедине, дождись, пока он разденется, потом тресни его чем-нибудь тяжелым по голове и хорошенько свяжи.

— А потом?

— Я слышала, у тебя есть четыре ножа, — заметила Аглая. — Уверена, что ты проделывала с ними множество трюков, так воспользуйся же ими.

Талия с пониманием взглянула на нее, и уголки ее губ медленно поднялись. Такую ледяную улыбку я видел впервые в жизни.

Вошел отец Мельхиор и пошептался о чем-то с отцом Эсайасом.

— Симона нет в «Петухе», — сообщил он нам. — Исчезли и все его вещички. В трактире распоряжается какой-то чужак, он же готовит ужин, но ему неизвестно, куда направился Симон.

— Залег на дно, — предположил я. — Вероятно, уже окопался где-то во Влахернском дворце.

— Встретимся утром, — сказала Талия. — Я принесу вам нужные сведения.

Она ушла.

— Мне тоже пора идти, — сказала Аглая.

— Один из моих людей проводит тебя до дворца, — сказал отец Эсайас. — А другой присмотрит за Талией, на всякий случай. Можете обниматься на прощание, я, уж так и быть, отвернусь.

Он повернулся к камину и уставился на бюст Гомера.

— Доброй ночи, ученица, — сказал я и поцеловал ее.

— Интересно, а мне на какие ужасные жертвы придется пойти ради гильдии? — спросила она.

— Поживем — увидим, — ответил я.

Она ушла.

— Может, ты предпочтешь сегодня переночевать у меня? — предложил Эсайас. — Пожалуй, для тебя пока это самое безопасное место в городе.

— Нет, спасибо, я вернусь в гостиницу, — поблагодарил я. — Мне нужно убедиться, не придет ли еще кто-нибудь навестить меня.

— Отлично, — сказал он. — Но я все-таки поручу Стефану присмотреть за твоей дверью, и еще пара моих ребят будет прогуливаться вокруг «Петуха».

— Спасибо тебе. Мы доставляем вам столько сложностей.

— Никаких сложностей, — сказал он, и я заметил, как он улыбнулся под капюшоном. — Все равно мы по ночам бодрствуем.

Я проснулся незадолго до рассвета. Открыв дверь, я увидел, что Стефан дежурит в коридоре, приглядывая за лестницей. Он кивнул мне и, когда я прошел мимо, удалился в свою комнату спать. На улице уже рассвело, но солнце скрывалось за тучами. Разминаясь на свежем воздухе, я повторил все упражнения, прыжки и кувырки, с которых обычно начинался учебный день в гильдии. Левая нога слегка побаливала, но зато предупредила меня о надвигающейся буре. Как будто я нуждался в подобном предупреждении.

Отец Эсайас бодро встретил меня, когда я зашел в церковь Святого Стефана. На столе стояло блюдо со свежеиспеченным хлебом, и он предложил мне позавтракать вместе с ним. Хороший шут никогда не откажется подкрепить свои силы, была бы еда, поэтому я заставил себя съесть немного.

Послышался условный стук, панель отъехала в сторону, и отец Мельхиор впустил Талию. Она молча опустилась на стул, налила себе вина и залпом выпила его. Потом вновь наполнила кубок.

— За гильдию, — сказала она, подняла кубок и осушила его.

Я ждал.

— Сегодня вечером, — продолжила она. — Симон прячется где-то во дворце. Караул императорской гвардии сменяется на закате. В заговоре участвуют двое охранников, которые будут сторожить заключенных сегодня ночью. Симон притащит для караульных бурдюк с вином. А потом он спустится в подземелье, где находится Исаак.