Шуруп - [10]
Лидеров курса приветствовали с большей помпой, нежели основную массу выпускников – сначала речь толкнул Тревис-средний, а затем не удержался от напутственного слова и ректор, адмирал Айзек Тревис. Слова его гулко отдавались в опустевшем зале.
И наконец приступили к торговле: первым к строю выпускников вышел преображенец и быстро вызвал девятерых. Строй несколько поредел, перед комиссией осталось сорок три лейтенанта.
В Троицкий купили двенадцать человек. В Успенский – десять.
«Очко, – подумал Виталий, пребывающий в лёгкой эйфории. – Двадцать один курса… пардон, лейтенант – в гвардию. И я среди них. ёлки-палки, как же я мечтал об этом, а вот сбылось – и не верится…»
По правде говоря, последние пару дней Виталий не особенно нервничал. Не зря же фон Платен заставил его написать рапорт на имя Тревиса-старшего. В принципе, Виталий осознал, что пристроен, и пристроен очень неплохо. Поэтому он переживал заметно меньше того же Мишки Романова, всё ещё стоящего на сцене, невзирая на итоговое шестьдесят седьмое место. Ему тоже улыбнулось счастье – распределялся в гвардию, правда, пока непонятно в какой полк, Семёновский или Измайловский.
Насчёт себя Виталий практически не сомневался – раз железобетонно спокоен фон Платен – а тот был даже спокойнее, чем обычно, – значит дело реально в шляпе.
Романов с Шарафутдиновым отобрались в Измайловский. И Адмирал тоже, и Оскар Нете вместе с ними. Всего десять человек. Когда они ушли со своим покупателем и из-за кулис в центр сцены вышел семёновец, Виталий старался выглядеть таким же бесстрастным, как его будущий командир – фон Платен. Услышав свою фамилию, Виталий просто вышел из строя, чётко принял мобпредписание и шеврон и молча пристроился к уже купленным коллегам.
К однополчанам. Какое вкусное слово – однополчане!
Не удержался и украдкой взглянул на шеврон.
К несказанному удивлению Виталия вместо семёновской эмблемы на нём нашлась только короткая надпись мелким шрифтом. Собственно, это и не был шеврон, это был похожая по форме карточка из твёрдого пластика кремового цвета.
Надпись гласила: «Ничего не предпринимать, ожидать распоряжений».
«Что за ерунда? – подумал Виталий с возрастающей тревогой. – Что-то не так с моим рапортом?»
Додумать он не успел. Некупленных лейтенантов не осталось.
– Семёновцы! – громко скомандовал покупатель. – За кулисы шагом марш!
– Шебалдин, а ты задержись! – донеслось из-за стола.
Говорил Тревис-средний, начальник курса.
Виталий с тоской и тревогой проводил взглядом последнюю десятку лейтенантов, покидающих зал. Последним шёл фон Платен. Перед тем, как исчезнуть за плотной занавесью, делящую сцену на две части, он на миг задержался, взглянул прямо на Виталия и недоуменно пожал плечами. Однако особенно встревоженным Рихард тоже не выглядел, и это Виталия немного успокоило.
Комиссия и президиум начали покидать сцену, но, в отличие от выпускников, они не уходили за кулисы, а спускались в зрительный зал. Виталий одиноко торчал посреди опустевшей и потому казавшейся особенно просторной сцены – надо понимать, ждал распоряжений. Всё в точности как написано в карточке, которую ему всучили вместо шеврона.
Командование переговаривалось о чём-то своём, начальственном, но всего лишь через минуту о существовании Виталия всё же вспомнили.
– Шебалдин! – обратился к нему начальник курса.
– Я, господин контр-адмирал! – совершенно автоматически отозвался Виталий.
– Ступай ко мне в кабинет, жетон сдашь секретарю, он в курсе. Сиди там и жди, я скоро буду. Давай, аллюр три креста!
– Есть!
Недоумевающий Виталий тоже спустился в зал, не стал протискиваться мимо скопившихся в проходе перед сценой господ офицеров и адмиралов – проскочил сквозь ряды и выскользнул в вестибюль.
«Ничего не понимаю, – подумал он напряжённо. – Купили меня или нет? Да и как это возможно, чтобы не купили, если все расходятся? Ерунда какая-то…»
Перед столовой даже обычного столпотворения уже не было – почти все выпускники и преподаватели сидели в обеденном зале, обмывали шевроны. Последние запоздавшие торопливо тянулись от парадного входа к столовой.
– Щелбан, ты куда? – окликнул его Толик Коваленко.
На рукаве Коваленко красовался бледно-жёлтый шеврон Троицкого полка.
– На ковёр, – буркнул Виталий.
– В смысле? – удивился Коваленко.
– Велено дождаться начкурса в его кабинете.
– Во блин… А куда купили-то? В Измайловский? – Коваленко протянул руку и слегка развернул Виталия, так чтобы взглянуть на левый рукав мундира.
Но там шеврона, естественно, не было – никакого.
Лицо Коваленко ещё сильнее вытянулось.
– Хер его знает – куда, – вздохнул Виталий понуро.
Он хотел добавить, что вызывал его семёновец, но шеврона почему-то не вручил. А мобпредписание изучать было бессмысленно, оно не для свежеиспечённых лейтенантов, оно для полковых кадровиков и без считывателя точечного кода фиг вообще поймешь, чьё оно и что конкретно предписывает.
– Шебалдин! – донеслось со стороны актового зала, который как раз покидало офицерство.
Окликал всё тот же Тревис-средний.
– Ты ещё здесь?
Виталий без слов развернулся и скорым шагом направился к лифтам. Потом подумал и прошёл дальше – к лестницам.
«Ночные охотники» городских улиц. Вампиры и оборотни, колдуньи и ведьмаки. Те, что живут в часы, когда опускается на землю мгла. Те, что веками противостоят силам белых магов. Потому что понимают — равновесие должно быть соблюдено. Потому что понимают — Тьма для этого мира не менее важна, чем Свет.Вы уже знаете историю Ночного Дозора?Послушайте теперь историю дозора Дневного.Послушайте — вам расскажут о себе проклятые и проклинаемые.Тогда, возможно, вы поймете — не так все просто в вечной войне Добра и Зла…
«Ночной дозор», «Дневной дозор» и вот теперь — «Лик Черной Пальмиры»!Светлые и Темные испокон веков блюдут условия Договора. Договора, обеспечивающего равновесие между Добром и Злом. Но теперь Договор — нарушен!Беда пришла в Петербург, самый мистический из «магических центров» нашей страны. В городе объявились «дикие» Иные — подростки, не знающие ни Света, ни Тьмы, упивающиеся свалившейся на них Властью.Они спокойно и легко пресекают действия любых носителей Силы!И тогда Инквизиторский Совет высылает против безумных мальчишек и девчонок карательную экспедицию Темных магов…
Дневной Дозор Киева разгромлен Ночным Дозором с молчаливого согласия Инквизиции и закрыт. Его руководитель бесследно исчез. Сильные маги разъехались.Николаевского мага Шведа по приказу Инквизиции присылают наладить работу Дневного Дозора, тем более что в Киеве происходят необъяснимые убийства обычных людей с помощью магии. В древнем городе разворачивается многоходовая операция Дозоров и Инквизиции против магов из неведомого мира.Покуда ферзи мира Иных ведут свои непостижимые игры в надежде на власть и могущество, вся рутинная работа и все тяготы войны выпадают на долю Темных невысокого уровня — таких, как Швед и его наспех собранная команда.Главное — не бояться и не сдаваться!
Центрум. Центральный мир вселенной, окруженный лепестками других миров, среди которых и наша Земля. Когда-то Центрум был велик и силен, но катастрофа отбросила его в прошлое. Здесь, на перекрестке тысяч и тысяч цивилизаций, несет свою вахту Корпус пограничной стражи, охраняющий границы между мирами…Приморское государство Джаваль, по-южному богатое, ленивое и сонное, не любит перемен – да и зачем они, если безбедная и спокойная жизнь и так прекрасна? Однако именно в степях Джаваля начинается сложная многоходовая операция, в которую оказываются вовлеченными самые разные игроки – от спецслужб Клондала и Сургана до контрабандистов, бандитов и представителей пограничной стражи.
«Смерть или слава», «Черная эстафета». И теперь наконец — «Наследие исполинов»!Случайная находка, сделанная землянами в космосе. Непонятный артефакт давно исчезнувшей цивилизации? Или все-таки — генератор нуль-тоннелей, ведущих, согласно легенде, в другую галактику — к сокровищу, открывающему власть над Вселенной?!Чтобы понять — надо ДОБРАТЬСЯ!Охота начинается. Люди и «чужие» вступают в гонку. Победитель ПОЛУЧИТ ВСЕ!Читайте «Наследие исполинов» — первую книгу нового цикла Владимира Васильева «Война за мобильность»!
На далеких мирах, затерянных где-то в глубинах космоса, схлестнулись две цивилизации – люди, жадно колонизирующие планету за планетой, и Чужие, издавна считающие себя хозяевами Галактики. Отныне тот, кто не убивает, – умирает. Отныне действуют жестокие законы звездной войны – выживает тот, кто успел выстрелить первым. Много тысячелетий Чужие не знали поражения. Но девиз человечества – «Смерть или слава»…
Времена Империи. До эпической битвы при Иавине осталось четыре года. Уже год охотник за удачей Ландо Калриссиан и Вуффи Раа, его верный дроид-навигатор, путешествуют по Галактике на борту «Тысячелетнего сокола». Человек ловит шанс выиграть несколько лишних кредиток, а дроид не упускает случая подучить хозяина управлять кораблем. И за каждым членом экипажа охотится своя группа врагов. Почти спокойная жизнь заканчивается, когда в одном из секторов Галактики «Тысячелетний сокол» сталкивается с юным космическим гигантом Лехесу, представителем народа освафт — удивительных существ, чья жизнь от рождения до смерти проходит в открытом космосе.
Твини, переселившись с Земли на Венеру рассчитывали, что здесь их оставят в покое. Но идиллия продолжалась не долго, однажды, вблизи поселения твини, появились земные колонисты... .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ входит в авторский сборник «Сержанту никто не звонит», 2006 г.
Экипаж межзвёздного корабля, преодолев огромные трудности, с трудом вернулся на Землю. Чудесное спасение экипаж отмечает в своём любимом клубе. Но в зале клуба, они замечают странного человека, не поддавшегося приступу всеобщего веселья…© mastino.
Действие приключенческого рассказа «Олимп» разворачива¬ется на Марсе: главные герои направляются к самой высокой горе на планете и в процессе полета узнают много нового о Марсе и о самих себе. Как всегда, Бова воплощает классическую хайнлайновскую идею о неизведанных просторах и необыкно¬венных возможностях, которые может предложить первопро¬ходцам космос.