Запад гаснет, восток разгорается. Музыка переносится к востоку, к полосам розового, желтого, оранжевого, бледно-лилового. Перистые облака вспыхивают отблесками пламени. Небо охватывает золотое сияние.
Музыка набирает силу. Восходит новое солнце — великолепный золотой шар.
Музыка превращается в победный гимн света, возрождения, воплощения…
Что это?! Вновь музыку заглушил неприятный скрежет.
Диск солнца медленно пересек силуэт космического корабля. Корабль завис над моим лугом, из брюха выдвинулись посадочные опоры, напоминающие султан из перьев.
Корабль сел.
Я уловил глухое бормотание голосов — человеческих голосов.
Музыка оборвалась; мраморная резьба, расписные шатры, чудесные блистающие города пропали.
Гэлиспел потер подбородок.
— И что вы об этом думаете? — обеспокоенно спросил капитан Хесс.
Гэлиспел долго смотрел в окно.
— Что случилось потом, когда вы его обнаружили? Вы видели какие-нибудь необычные явления?
— Никаких, — капитан Хесс отрицательно покачал большой круглой головой.
— Несомненно, скопление битком набито звездами, крупными планетами и сгоревшими солнцами. Возможно, они сыграли шутку с его мозгом. Парень был не слишком-то рад нас увидеть, это точно. Он уставился на корабль так, словно мы вторглись в его частные владения. «Мы поймали ваш СОС, — крикнул я ему. — Залезайте на борт и приготовьтесь как следует закусить!» Он очень медленно приблизился к кораблю, будто у него ноги не в порядке.
Ну, в конце концов он все-таки взобрался на борт. Мы погрузили его шлюпку и стартовали.
В пути он ни с кем не общался — замкнулся в себе и только расхаживал взад-вперед.
У него была привычка сжимать ладонями виски. Однажды я спросил, не болен ли он и не нужен ли ему врач. Он ответил, что нет, с ним все в порядке. Вот, пожалуй, и все, что я знаю об этом человеке.
Мы обогнули Солнце и приближались к Земле. Сам я не видел, как это случилось, потому что был в рубке, но мне все рассказали.
Когда Земля показалась на экранах, Эванс забеспокоился, стал вскакивать, без конца мотать головой. А когда мы были в тысяче миль от поверхности, он внезапно затрясся и закричал: «Шум! Какой чудовищный шум!»
— с этими словами он кинулся на корму, залез в свою шлюпку, отстрелялся от корабля и, как рассказывают, исчез в направлении, откуда мы летели.
Это все, что я могу доложить, сэр. Ужасно, конечно, что Эванс решил отдать концы и все наши труды пошли насмарку, но так уж получилось.
— Он улетел обратно по вашему курсу?
— Так точно. И если хотите знать, сможет ли он отыскать ту планету, я отвечу, что вряд ли.
— Но надежда есть?
— Конечно, — ответил капитан Хесс. — Надежда всегда есть.
