Штормовые времена - [9]

– Что там за жизнь для джентльмена? – воскликнул он. – Что вы там найдете? Ничего, кроме лишений и неудобств. Разве там место для такой прекрасной девушки, как Аделина!

– Я готова к поездке, – прервала она. – Я думаю, что там будет великолепно.

– Что ты об этом знаешь?

– Больше, чем ты, руку даю на отсечение, – возразила она. – Филипп получил письмо от своего дяди, где тот описывает жизнь в Квебеке, и он знает полковника Вона, который живет в провинции Онтарио в центральной части Канады, и ему там нравится.

– Живет в Онтарио, и ему там нравится! – повторил отец, пристально на нее посмотрев. – А полковник Вон из Онтарио рассказал Филиппу, какие там дороги? Рассказывал о змеях, москитах и диких животных, жаждущих вашей крови? А вот я знаю человека, который останавливался там в одной из лучших гостиниц. Там была грязная лужа, и в углу его кровати квакала всю ночь лягушка. А жена этого человека так напугалась, что у их следующего ребенка оказалось лицо как у лягушки. Что ты на это скажешь, Аделина?

Он торжествующе усмехнулся.

– Скажу, что если ты говоришь о мистере Маккреди, – возразила она, – то его жене не нужно ехать в Онтарио, чтобы родить ребенка с лицом лягушки. У самого мистера Маккреди…

– Была лучшая мужская фигура в графстве Мит.

– Папа, я хотела сказать, что у него самого было лицо лягушки.

– Мы с Аделиной направляемся в Новый Свет, и никакими доводами невозможно нас отговорить, – вставил Филипп. – Как вы знаете, дядя оставил мне в наследство очень неплохое поместье в Квебеке. Я должен выехать, чтобы присматривать за ним, и если он сказал правду, то в городе имеется весьма респектабельное общество. А в округе – такие прекрасные охота и рыбалка, что вы и представить себе не можете.

– Вы вернетесь через год, – заявил Ренни.

– Посмотрим, – упрямо ответил Филипп.

Конвей и Шолто загорелись желанием сопровождать Уайтоков в Канаду. Мысль о вольной жизни в новой стране, вдали от родительской власти приводила их в восторг. Они только об этом и говорили. Мальчишки вцепились в Аделину с обеих сторон, умоляя ее позволить им поехать. Ей же идея понравилась. Если с ней будут братья, Канада не покажется такой далекой. Мать испытала из-за них столько огорчений, что не особенно расстроится из-за разлуки. Они обещали вернуться в течение года. Ренни Корт был не прочь от них избавиться. Филиппу не нравилась мысль об ответственности, но, чтобы угодить Аделине, он согласился. Он чувствовал себя способным контролировать Конвея и Шолто куда эффективнее, чем их родители.

Маленький Тимоти и тот говорил об эмиграции в Новый Свет, но об этом не могло быть и речи. Тимоти говорил с сильным ирландским акцентом, потому что много времени проводил со своей старой няней, воспитывавшей его с раннего детства. У него было красивое, но странное лицо, и он был настолько ласков напоказ, что Филиппа это смущало. Суровое слово, вероятно, его пугало, но в следующий миг он уже смеялся. Тимоти был русоволос, все лицо покрывали веснушки, и, как обнаружил Филипп, явно нечист на руку.

Филипп грустил по своим золотым запонкам, лучшим шелковым галстукам, пистолетам, инкрустированным перламутром, и по золотому перочинному ножу. Все эти вещи Аделина по очереди изъяла из спальни Тимоти. К происшествию она отнеслась легкомысленно: заявила, что Тим ничего не может с этим поделать. Филипп разозлился, а затем ему стало неудобно.

По правде говоря, чем больше времени он проводил в семье Аделины, тем менее ему нравились ее члены, за исключением леди Гонории. Он чувствовал, что Ренни Корт, при всей его преданности земле и арендаторам, плохо управлял и тем, и другим. Тратил слишком много денег и времени на скачки с препятствиями. Что же до политики, то они не осмеливались затрагивать эту тему, столь резко противоположны были их взгляды. Чем больше проходило времени, те более напряженной становилась обстановка.

Филипп и Аделина приняли приглашение нанести краткий визит Корригану Корту, кузену, жившему в десяти милях от дома, и одним прекрасным весенним утром, оставив Августу, ее няню и Бонапарта на попечение леди Гонории, отправились к нему. Ренни Корт сопровождал их на норовистой серой кобыле.

Длинная аллея, обрамленная двойным рядом лип, вела к довольно впечатляющему дому кузена с башенкой, увитой плющом. Корриган Корт с женой ждали их на террасе. Пара была кузенами, но совершенно непохожими друг на друга. Он был брюнетом с изогнутыми бровями, вальяжным и высокомерным, она – румяной красавицей, полной сил. Они были женаты несколько лет, но все еще не имели детей, Бриджит Корт тепло обняла спешившуюся Аделину.

– Боже, Аделина, дорогая, как я рада тебя видеть! – воскликнула она. – Это твой муж? Вы идеальная пара! Добро пожаловать, добро пожаловать.

– Ах, Бидди Корт, как я рада нашей встрече!

Аделина так же радушно обняла ее, но Филиппу показалось, что между кузинами не было особой любви.

Вечером за ужином появился еще один гость – старый лорд Киликегган, дед Аделины. Это был красивый старик, и Филиппа позабавило, что Аделина, стоявшая между дедом и отцом, была похожа на обоих. «Как она прелестна в своем желтом атласном вечернем платье, – подумал Филипп. – Никто из женщин не может с ней сравниться».