Штормовая волна - [90]

— Не многие порядочные люди, желающие процветания городу, могут спокойно снести мысль о том, что Уорлегганы станут самыми влиятельными предпринимателями графства.

— До этого еще весьма далеко.

— Что ж... Мне неприятно постоянно напирать на принципы, но каждая одержанная над обывателем победа оставляет всё меньше желаний у других обывателей бороться. Уорлегганы... готовы сожрать всё, что смогут, и разрушить всё, до чего не сумеют дотянуться. Начиная, разумеется, с недругов. Но они всё время движутся вперед. И постоянно наживают новых врагов.

— Не хотите ли понюшку табака? Нет?.. Я поразмыслю над вашими словами. Но справедливо будет указать, что, хотя я и старший партнер в банке, капитан Полдарк, у меня еще три партнера. Мой шурин, мистер Джон Роджерс, а также мистер Макворт Прэд и мистер Эдвард Элиот. Я должен советоваться с ними по важным вопросам и не могу принимать решений без их согласия.

— Правильно ли я понимаю, милорд, что мистер Тресидер Кинг, не являющийся партнером, мог принять решение, не посоветовавшись с вами?

Росс тут же подумал, что зашел слишком далеко. Бассет вспыхнул и бросил на него сердитый взгляд.

— Кинг облечен полномочиями действовать в наше отсутствие так, как считает нужным. Поймите, капитан Полдарк, весьма опрометчиво так нажимать, находясь в слабой позиции.

— Именно так я сейчас и подумал, милорд.

Бассет посмотрел на него и рассмеялся.

— По крайней мере, вы объективны.

— Это всё, что мне осталось. Но если я и продолжаю в том же духе, пускай и из слабой позиции, то всё же имею кое-какие основания. Если мистер Паско войдет в ваш банк как полноправный партнер, он приведет с собой клиентов. Если же нет, то у некоторых, скорее даже у многих, возникнет искушение уйти в другое место.

— В другое место? К Уорлегганам?

И снова в его голосе прозвучала враждебность.

— Нет... Но есть еще «Карн и Ко» в Фалмуте. Для многих Фалмут — вполне приемлем, не меньше чем Труро. Лорд Деворан, мистер Дэниэлл, мистер Трефузис. Даже я ушел бы туда, если бы «Карн и Ко» стал бы «Карн и Паско».

— А, так вы уже завербовали сторонников.

— Лишь собрал мнения. Но мне кажется, если банк «Бассет и Роджерс» станет банком «Бассет, Роджерс и Паско», то люди, этому поспособствовавшие, приобретут популярность и престиж.

— Что ж, об этом не может быть и речи — я имею в виду название. И мне не нравится шантаж, сэр.

— Это всего лишь мои мысли. Я могу лишь апеллировать к вашей щедрости.

Повисла долгая пауза.

— А банк Карна пригласил Паско партнером?

— Пригласит, если я приведу туда клиентов, которых назвал.

— И вы утверждаете, что это не шантаж?

— Нет, милорд. В этом деле я полный профан. Я лишь пытаюсь помочь старому другу.

— У вас явно есть способности к этой роли. Это вас не оскорбляет?

— Напротив, я польщен.

Лорд Данстанвилль наклонился к спаниелю.

— У бедняжки Трикс язва на лапе. Нужно обратиться к вашей жене. Говорят, она умеет лечить животных. Послушайте, Полдарк, я ничего не могу сделать, ничего не стану обещать, совсем ничего. Я об этом поразмыслю. Посоветуюсь со своим шурином Джоном. И с другими тоже. Могу я взять это... это письмо? На следующей неделе у меня будет одна встреча, перед открытием больницы, и если я и смогу что-то для вас сделать, то именно там.

— Буду весьма обязан, милорд.

— Не благодарите. Я ничего не обещаю.

Глава тринадцатая

I

В день торжественного открытия больницы Элизабет поняла, что снова носит ребенка. Накануне она подозревала, но не была уверена. А теперь, помимо задержки месячных, начались приступы слабости и тошнота. Для женщины с такой хрупкой внешностью она обладала на удивление крепким здоровьем и испытывала нечто подобное лишь дважды: в начале 1784 года и летом 1793-го. Некоторое время после рождения первого ребенка она страдала от приступов слабости, но пусть с виду они были похожи, ощущения были разные.

Она была поражена и даже несколько шокирована, потом насторожилась, но затем обрадовалась. Итак, если всё пойдет хорошо, у нее будет трое детей. Джеффри Чарльз уже почти взрослый, Валентину около шести. Еще один мальчик? Ей бы хотелось девочку. Еще один ребенок, когда ей исполнится уже тридцать пять, почти тридцать шесть. И родится в том же месяце, что и Валентин.

И Джордж уж точно обрадуется. Элизабет знала, как он до сих пор ее ценит, а теперь скорее как муж, а не просто как неожиданно полученный трофей. Он поверял ей свои планы, по крайней мере некоторые, считая ее другом. Элизабет полагала, что заслужила это. Ей пришлось пережить нелегкие пять лет.

И значит, новый ребенок окончательно скрепит их брак, как не скрепило бы ничто другое. Нужно сказать Джорджу вечером. Или подождать еще немного, пока она не будет совершенно уверена.

Подождать? Но сколько? И зачем? Предположим, родится еще один мальчик?..

В те ужасные дни после смерти тетушки Агаты, когда Джордж подозревал, что Валентин родился не семи— или восьмимесячным, а значит — не его сын, они дошли до крайности, и Элизабет поклялась на Библии и убедила мужа, или почти убедила. Но даже тогда, даже после этого он не избавился от ревности. Предположим, родится еще один мальчик. И уж точно — сын Джорджа. Возможно ли, что старые подозрения заставят его постепенно отдалиться от Валентина и уделять всё больше внимания новому отпрыску?