Шторм - [14]

– Иными словами, это не наша вина. Вы хотите, чтобы я настаивал на этом?

– Именно. Вините погодные условия, божественное правосудие, хоть милашку принца Чарльза. Кого и что угодно, только не нас.

– А производителей?

Лавлок позволяет себе легкую улыбку.

– Вы меня опередили. "Амфитрита" была построена немецкой фирмой под названием "Кремер – Штайнбах". Как раз сейчас двое сотрудников по моему поручению тралят мелкой сетью всю историю кораблекрушений, чтобы выяснить, к скольким и каким инцидентам были причастны их суда. Мы предоставим вам эту информацию как можно скорее.

– А если ее не окажется?

– Тогда нам придется прибегнуть к намекам и инсинуациям. У вас хорошие юристы. Они подскажут, как далеко можно зайти в этом направлении, чтобы все сошло нам с рук.

– Догадываюсь.

– Хорошо. Далее: забота и сострадание. Само собой, "Паромные перевозки" ответят на любые вопросы и предоставят помощь консультантов-психологов всем, кто этого пожелает. Спасшимся пассажирам, их близким, участникам спасательной операции – всем. К нам приедут консультанты из Эдинбурга и Глазго, и они пробудут здесь столько, сколько потребуется. Директора компании уже сегодня отправятся в больницу, к уцелевшим. Кроме того, они побывают и на похоронах. И каждый их шаг должен быть расписан наилучшим образом. Все должны знать, что мы заботливая, сострадательная компания, делающая все возможное, чтобы облегчить людям боль.

– Ага, только у меня проблемы со штатом. Мои люди уже валятся с ног.

– Когда и куда направить репортеров, мы вам сообщим. А где вы их возьмете, это уже ваша забота.

Шиллинглоу кивает.

– Следующий пункт – моя биография. Где, как вы ее пропихнете, дело ваше, хоть некролог печатайте, но людям необходимо напомнить о моем жизненном пути. О том, как я начинал это дело практически с нуля, с одной-единственной калоши, курсировавшей меду Дувром и Гавром, как влезал в долги, набирал кредиты, чтобы создать флот из самых надежных, самых современных паромов. Как разрабатывал новые маршруты, проводил энергичную маркетинговую политику. Короче говоря, не побоялся пойти на риск и выиграл. Напомните, что цены при мне снизились настолько, что для многих и многих перестало быть проблемой сплавать на континент не только на недельку-другую, но и на денек. К концу восьмидесятых моя компания стала ведущей в стране фирмой своего профиля, а в 1986-м и 1988 годах меня дважды объявляли предпринимателем года. Объявили бы и в 1987-м, но тут приключилась эта история в Зеебрюгге[3], и вся отрасль оказалась в заднице. Не забудьте написать о том, как я трижды за пять лет отбил попытки сместить меня и поглотить фирму. Ну и уж конечно, побольше всей этой хрени насчет филантропии.

– А не боитесь, что в нынешней ситуации такая похвальба может выйти вам боком?

– Чушь собачья. Я боец. Это то, что хочет видеть публика. И пусть знают, что я не ассоциирую себя с неудачниками.

– Две недели тому назад вы выступили с предупреждением насчет прибылей. Люди это запомнили.

– Может быть. Но вот напоминать им об этом не обязательно.

– Но это...

– Я же сказал, об этом не упоминать.

* * *

Кейт сидит на полу своей спальни, совершенно обнаженная.

Она отдает себе должное в том смысле, что для тридцати пяти лет тело ее выглядит совсем неплохо. Грудь еще далеко не обвисла, ягодицы тоже, да и лишнего жирка на бедрах и животе совсем немного. Для нее очевидно, что для недопущения целлюлита нервная энергия важнее, чем упражнения, но не забывает и о них, постоянно напоминая себе, что цель оправдывает средства. В целом Кейт довольна своим телом. Единственное, что бы ей хотелось изменить, – это уменьшить размер ноги.

Тело ее блестит от пота. Снаружи тепло, и прогноз на завтра обещает дальнейшее потепление, но Кейт не ждет милостей от природы. Центральное отопление включено на полную мощность, и два портативных обогревателя обдувают обжигающе жарким воздухом ее голую кожу.

Она потеет, потому что хочет очистить организм от ужаса, как от физической субстанции. Она хочет прогнать воспоминания об "Амфитрите" через поры, почувствовать, как они пощипывают кожу на ее руках, ногах и груди, перед тем как испариться в тяжелый воздух. Очиститься от того, что произошло, и уже чистой начать сегодня жизнь заново, во второй раз. Поэтому она сидит и позволяет поту – соленому, как морская вода, – сбегать ручейками по ее телу.

Правда, ей все равно зябко. Врач после беглого осмотра заявил, что от гипотермии она не травмирована, а только испытала переохлаждение, после чего отпустил домой, посоветовав держать себя в тепле. Уже уходя, Кейт увидела Джейсона, основательно помятого, но, во всяком случае, живого. Таким образом, семеро из десяти членов труппы спаслись, а одна – Сильвия, – несомненно, погибла. А вот судьба Мэтта и Давенпорта оставалась невыясненной. Кейт очень жаль Сильвию, но она почему-то чувствует, что до тех пор, пока не установлено точно, кто еще спасся, оплакивать погибшую было бы неуместно.

Из лечебницы Кейт прямиком отправилась к Бронах, где долгое время только и делала, что обнимала то тетушку, то сына. Все это происходило в молчании. Одно из качеств, особо ценимых Кейт в родственнице, заключалось как раз в этом. Тетушка прекрасно знала, что, когда племяннице потребуется выговориться, она заговорит сама, и не цеплялась к ней с миллионом вопросов, что, будь он там, непременно сделал бы Дэвид. Ну а Лео, тот вовсе не знает о несчастье с паромом и просто радуется возращению мамы после двухнедельного отсутствия. Правда, целуя ее, он все же замечает, что нынче от нее как-то чудно пахнет. Еще бы не пахло, после того как ей довелось столько времени отмокать в Северном море.