Шторм назревает - [2]

— Чёрт, выглядишь много лучше, чем в нашу последнюю встречу!

— Трудно выглядеть хуже, чем тогда, — ответил Сторм. Лимузин тронулся с места, и направился в Вашингтон. Деррик хорошо знал этот маршрут.

— Сучий Танжер, — буркнул Джоунс. — Всё пошло не так, как мы планировали. Вышла полная жопа. Но, как бы там ни было, рад, что ты возвращаешься.

— Я не возвращаюсь.

— Брось, Сторм. Таким, как ты, нужен постоянный прилив адреналина. Ты же зачахнешь без ощущения опасности. Тебе до чёртиков надоела твоя Монтана, и в глубине души ты знаешь это. И я знаю. Ты ждал сегодняшнего дня всё это время.

— Ошибаешься. Я остепенился.

— Чушь собачья. Ты пытаешься обмануть сам себя.

— Послушай, сейчас я здесь. Но когда сделаю то, о чём ты там собрался меня просить, я уйду. Рассчитаюсь с тобой — и всё. С меня хватит.

Джоунс достал из кармана пиджака сигару, нежно взглянул на неё, откусил кончик и закурил.

— Как насчёт Клары Страйк? — спросил он. — Она больше ничего для тебя не значит?

Сторм хорошо скрывал эмоции, без этого умения в его ремесле не преуспеть. Он не станет реагировать на этот выпад, не доставит старику такого удовольствия. Ни сейчас, ни когда-нибудь ещё. И всё же Джоунс сумел задеть его за живое. Сторм и Клара работали вместе. Она была идеальным партнёром — и на задании, и в постели. Она же стала одной из причин, по которым Деррик решил исчезнуть. Она оставалась одной из причин, по которым он предпочел бы остаться «призраком».

По иронии судьбы. Кларе тоже однажды пришлось умереть. Имелось даже выписанное в Ричмонде свидетельство, подтверждавшее её гибель. Сообщил о трагедии Джоунс, ему Сторм не мог не поверить. Известие буквально ошеломило и раздавило Деррика. Впервые на своей памяти он испытывал искреннюю скорбь. Смерть Клары стала для него катастрофической потерей.

А потом он узнал, что всё это было ложью. Постановкой, спланированной и срежиссированной Джоунсом. Так было нужно Конторе. Так было нужно стране. Но Сторм нуждался совсем в другом. Деррик никак не мог примириться с мыслью, что всё то время, пока он оплакивал гибель Клары, та продолжала дышать, есть, спать, может даже заниматься с кем-то любовью. Она и не пыталась дать знать о себе, позволив ему поверить, что мертва. Почему? Да, смерть — фальшивая или настоящая — это профессиональный риск, никто из тех, кто согласился работать на Джоунса, от неё не застрахован. Но эту смерть Сторм принял слишком близко к сердцу.

Интересно, Клара так же отреагировала на известие о его гибели?

— Не беспокойся, — продолжил Джоунс. — Её нет в стране.

— Сделай одолжение, не сообщай ей, что я жив. Это всё… усложнит.

Джоунс осклабился, показав идеально ровные зубы.

Интересно, Джоунс способен испытывать хоть какие-то чувства? Или это совершенный макиавеллиевский тип: расчётливый и хладнокровный, готовый жертвовать всем и всеми в интересах Конторы? Проработав с ним немало лет, Сторм так и не нашёл ответа.

— Как скажешь, Деррик, — ответил Джоунс, затянувшись.

— Я хочу попросить ещё кое о чём. Пообещай, что после того, как я выполню то, ради чего ты меня вытащил, ты снова дашь мне умереть. На этот раз — окончательно.

Джоунс подался вперёд, протянув правую ладонь.

— По рукам.

— Мы будем в расчёте?

— Абсолютно. Сделаешь дело — и свободен. В конце концов, ты становишься слишком стар для всего этого.

Сторм улыбнулся.

— Итак, что заставило тебя вспомнить Танжер?

— Похищение. Здесь, в Вашингтоне.

— Что? — не поверил Деррик. — Всё дело в каком-то похищении?

— Это не просто «какое-то похищение».

С Джоунсом всегда так. Пара слов — и мысль уже лихорадочно работает. Понятно, что Джоунс не стал бы прерывать устроенный им же самим бессрочный отпуск из-за похищения. Это не имело смысла. У ЦРУ нет прав проводить операции внутри США. Расследованием похищений занимается Федеральное бюро расследований. И хотя на публике ЦРУ и ФБР всегда выступают единым фронтом, на деле между ведомствами идёт жестокое соперничество. Это если говорить мягко. Джедидайя использовал любую возможность уязвить нынешнего директора Бюро Рузвельта Джексона.

— Кто похищен? — спросил Деррик.

— Пасынок сенатора Соединённых Штатов. Мэттью Дулл. Его отчим — сенатор Тёрстон Уиндслоу из Техаса.

Тёрстон Уиндслоу. На сцене появился первый персонаж пьесы театра кабуки. Уиндслоу являлся одним из самых могущественных обитателей Капитолийского холма. Он возглавлял комиссию сената по разведке — органа, контролирующего работу ЦРУ и непосредственно Джедидайи Джоунса. Это объясняло интерес Джоунса к делу. Но по его словам это больше, чем просто похищение. Возможно, дело в личности похитителей?

— И кто стоит за похищением?

Джоунс одним движением ладони с зажатой между пальцами сигарой и разогнал дым, и дал понять, что ответа на вопрос не будет.

— Мы направляемся в офис к Уиндслоу. Он и введет тебя в курс дела. Не хочу, чтобы ты приступал к расследованию, будучи предвзят.

Вот он — классический Джедидайя Джоунс. Сторму был знаком его подход. Джоунс предпочитал, чтобы подчиненные сами оценивали ситуацию и сами же делали выводы. Возможно, им удастся разглядеть то, на что он сам не обратил внимания. Отправляя своих людей на задания, Джоунс давал лишь скупые вводные, и подкидывал дополнительную информацию тогда и только тогда, когда в ней действительно возникала необходимость. Он никогда не раскрывал все карты, и даже выполнив работу, ты никогда не знал, как именно она связана с другими частями грандиозного плана. Полную картину видел только Джоунс. Он действовал в мире лжи и дымовых завес, где всё является не тем, чем кажется, и достаётся не той ценой, что пишут в прейскуранте. Даже ближайшее окружение никогда не знало, что он затевает.