Шторм назревает - [15]

Изобразив невинность, Сторм поинтересовался:

— Какое определение понятию «на волосок незаконное» дают на юрфаке Джорджтаунского университета? Я не силён в этой терминологии.

Шауэрс направилась к выходу. Лицо её было пунцовым от гнева.

— Агент Шауэрс, — бросил он ей вслед. Она остановилась, оглянулась. Сторм продолжил. — Мне уже дважды угрожали за сегодня, а ведь ещё даже не полдень.

— Может, стоит перестать быть шилом в заднице, и начать сотрудничать? — услышал он в ответ. — Напрасно ты пытаешься справиться со всем в одиночку.

Шауэрс коснулась дверной ручки, и повернула её:

— Я скажу в штабе, что ты не расположен к совместной работе.

— Пока не ушла, ответь мне на один вопрос. Почему вчера вечером от отеля тебя сопровождал автомобиль российского посольства?

Она развернулась, не убирая ладони от двери.

— Любопытно, как ты ухитряешься видеть хвост за кем-либо, и не замечать ниток, за которые тебя дёргают твои кукловоды. Тебе в голову не приходило, что Джоунс привлек тебя к расследованию только за тем, чтобы сделать крайним?

— С чего ты взяла, что я окажусь крайним?

— Quid pro quo, — ответила Шауэрс.

— То есть, покажи, что у тебя в трусах, и я покажу тебе, что в моих? Я не стану в это играть. Впрочем, если ты действительно хочешь посмотреть…

Как и до этого, она проигнорировала его заигрывания.

— Если Мэттью Дулл умрёт, понадобится козёл отпущения. Это Вашингтон, здесь обязательно нужен тот, на кого посыплются шишки.

— Ты кое-чему научилась на юридическом.

— Нам ещё на первом занятии объяснили, что крайним становится тот, чья позиция наиболее уязвима. А в нашем деле это ты.

Сторм отставил пустую бутылку, и взглянул Шауэрс прямо в глаза. Он испытывал к ней влечение. Страсть. Отец говорил ему держаться подальше от огненно-рыжих женщин: «Они безумны!». Размышляя над её словами, он думал, так ли шатко его положение? Ему не раз приходилось оказываться в ситуациях, сулящих заведомый проигрыш. Вся его подготовка была направлена на то, чтобы выходить из них победителем, оборачивая в свою пользу любые обстоятельства. Если его положение шатко, он сможет его укрепить. Сумеет ли Шауэрс? Сторму было очевидно, что она играет в шашки, в то время как все остальные разыгрывает партию в шахматы. Понимает ли это она?

— Ты закончила обучение magna cum laude[7], — ответил Сторм. — И потому не можешь не сознавать, что всё, что сейчас сказала — используя твою же терминологию — экскременты собачьи.

Он дразнил её, продолжая следить за реакцией.

Сторм продолжил:

— Ты права, крайним всегда становится слабое звено. Но в нашем деле это не я. Это не сенатор Уиндслоу и определённо не Джедидайя Джоунс. Это ты, агент Шауэрс.

Эйприл вышла, громко хлопнув дверью.

Подождав десять минут, Сторм спустился к стойке регистрации и подошёл к консьержу.

— Я бы хотел взять напрокат микроавтобус. Могу я получить его до обеда?

— Разумеется. Как долго вы планируете им пользоваться?

— Верну завтра утром. Мне нужно что-нибудь с сильно затонированными окнами в салоне. А лучше — вообще без них.

— Я немедленно распоряжусь.

Когда Сторм поднялся к себе, в номере всё ещё ощущался аромат духов.

Глава 8.

Вскоре после полудня Сторм покинул отель на микроавтобусе-фургоне — консьерж раздобыл для него белый «форд» Е-серии. В машине стояли всего два сиденья — в кабине, для водителя и пассажира. Салон, предназначенный для грузов, был пуст. Окна, помимо ветрового стекла, имелись лишь в передних дверях. Покатавшись с полчаса по вирджинским пригородам и убедившись в отсутствии слежки, Сторм заехал в магазин спорттоваров и купил четыре большие сумки, после чего отправился обратно в округ Колумбия. Он добрался до Мемориала Томаса Джефферсона на южном конце Национальной аллеи, примыкающем к Приливному бассейну в парке Западный Потомак. Там Деррик оставил микроавтобус, прихватил с собой купленные сумки и взял такси до отеля.

В номере он быстро принял душ, надел штаны цвета хаки, голубую рубашку и тёмно-синий пиджак, нацепил на ноги мокасины. Затем сунул «глок» сорокового калибра в специальную кобуру на поясе сзади и убедился, что запасной магазин на месте. Собравшись, он спустился вниз и протянул парковщику свой талон. Через несколько минут Сторм уже вёл предоставленный Джоунсом «таурус» в сторону Капитолия. Встреча с сенатором Уиндслоу и Самантой Топперс в здании имени Дирксена была назначена на четыре часа.

Когда он прибыл на место, Топперс, нервничая, меряла шагами кабинет сенатора. Сам Уиндслоу сидел за столом.

— Я позвонил президенту банка «Риггс», — сказал он. — И распорядился, чтобы Саманту допустили к депозитной ячейке. Ты достал спортивные сумки?

— Они в машине, — ответил Сторм.

Сенатор вдруг прикрикнул на Топперс:

— Хватит мельтешить мне тут! Лучше проверь, на месте ли твой чёртов мобильник.

— Мне надо в уборную, — пробормотала Саманта и юркнула в дверь туалетной комнаты, примыкавшей к кабинету.

— Ты ведь не выболтал всё ФБР, верно? — прорычал Уиндслоу.

— Нет. Я же обещал сохранить это в тайне.

— Джедидайя знает?

— Нет.

— Хорошо.

Топперс вернулась. На вид она была всё ещё слишком взволнована.

— Боюсь, я не смогу этого вынести. Как вы думаете, что нас ждёт?