Шторм - [70]

В коридоре, тесно прижавшись друг к другу, на двухместной кушетке сидели Бутиль и Шур Симскар, и, несмотря на весь творившийся вокруг хаос, Рино не смог сдержать улыбку. Волосы у Бутиль всклокочены, глаза сверкают, как у рок-звезды, а сама она бледная, дрожащая, да еще и в форменной одежде. И Шур Симскар — остолбеневший, все лицо в порезах, но держащий спину прямо, как монашка.

Рино почувствовал, как у него темнеет в глазах. Тело дрожало от истощения, он решил переодеться в сухую одежду, прежде чем приступить к допросу Симскара. О самом Симскаре тоже нужно было позаботиться, но не успел Рино об этом подумать, как появилась заведующая.

— Что произошло? — она опустилась на колени перед самым неразговорчивым жителем Рейне, который, казалось, был полностью погружен в свои мысли.

Рино жестом остановил ее.

— Позаботьтесь о Б. — он осекся, — о Герое и о Симскаре. Я скоро вернусь.

Сначала он отвез притихшую Бутиль домой.

— Все в порядке? — спросил он, остановившись перед типовым домом из семидесятых в двух шагах от заправки.

Она кивнула, не глядя ему в глаза.

— Прости, что втянул тебя во все это.

— Он мог меня убить.

Рино признал, что она права, как и то, что в какой-то мере использовал ее в этой ситуации.

— Я бы прыгнул за тобой, — сказал он и осторожно погладил ее по щеке.

Она всхлипнула, но сдержалась.

— Я не имел права так поступать с тобой, но только благодаря тебе Боа и Шур Симскар живы.

Она опустила голову.

— Кто такой Боа?

— Просто прозвище. Пойди переоденься в сухое.

Она открыла дверь и вышла из машины. Он припарковался так, чтобы укрыться от сильнейшего ветра, и девушка остановилась в дверном проеме.

— Мы можем поговорить об этом, в другой раз?

Рино с улыбкой кивнул.

Через несколько минут он вошел в дом тетушки, и испуганный Иоаким встретил его в прихожей.

— Ни хрена себе, ты что, купался?

— Не по своей воле, — Рино прошел в гостиную, где уютно горел камин.

— Что случилось?

Только сейчас Рино заметил, что сын отрастил волосы. Может быть, это означало, что стадия хип-хопа миновала, хороший знак.

— Я раскрыл дело.

— Про скелет?

— Кто тебе рассказал? — Рино стягивал с себя мокрую одежду.

— Мама. Кстати, — Иоаким наморщил нос, — от тебя воняет.

Рино достал из чемодана сухую одежду. Если бы он разложил вещи в шкафу, от него круглые сутки благоухало бы тетушкой.

— Это морской водой пахнет. Свежестью.

— Фу! Может, в душ сходишь, а?

— Извини, но мне снова нужно уйти.

— Ну и ладно, — Иоаким пожал плечами, но Рино заметил, что сын расстроен.

— Всего на час.

— Тут дел невпроворот, — Иоаким оглядел комнату.

— В такую погоду нам все равно было бы нечем заняться.

— Не могу понять, почему ты захотел переехать в эту дыру.

— Ты о доме?

— Обо всем.

— Ты же не видел Рейне.

— И слава богу.

— Эй, Иоаким, дай мне шанс.

— Да ну тебя, — Иоаким вышел из комнаты.

Рино пошел за ним. Сын сидел на кухне, демонстративно уставившись в окно.

— Мне очень жаль, Иоаким.

— Все охрененно… запуталось.

— Все?

Иоаким кивнул.

Рино сел.

— Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Что тебя мучает.

— О боже, — Иоаким закрыл ладонями уши и уставился на стол.

— Мама говорит, что ты стал очень раздражительным.

Иоаким все еще сидел, зажав уши руками.

— Расскажи о Роне, — сказал Рино с надеждой.

— И дался тебе этот Рон!

— Я просто пытаюсь узнать.

— Что? — Иоаким поднял взгляд. Между бровями залегла глубокая морщинка.

— Что тебя мучает.

— Разве тебе не нужно идти?

— Боюсь, что нужно.

— Ну и иди, — Иоаким всплеснул руками, и в свете свечи Рино заметил, что на ладони у сына что-то написано.

— Кто такая Ребекка?

Иоаким замер и сжал кулак.

— Она красивая?

Иоаким снова уставился в окно.

— Вы в одном классе учитесь?

Иоаким, похоже, все еще интересовался видом погруженного в темноту Рейне.

— Блондинка или брюнетка?

— Я бросил пить эту дрянь, — внезапно сказал Иоаким.

— Дрянь?

Иоаким поерзал на стуле.

— Что именно?

— Лекарства, блин, — Иоаким теребил в руках какую-то тетушкину безделушку.

То есть откат в поведении связан не с присутствием в его жизни голландца.

— Почему?

Иоаким пожал плечами.

Рино сидел, рассматривая своего сына. За последние полгода тот заметно вытянулся, но, казалось, не везде, в первую очередь выросли руки и шея. Иоаким все так и сидел, сжав бледные кулаки, и тут Рино понял.

— Ребекка?

— Что с ней?

— Все дело в ней, да?

Иоаким снова взглянул в окно.

— Ладно, Иоаким, я не буду на тебя давить.

— Я не хочу казаться психопатом.

— А ты кажешься?

Иоаким тихонько кивнул.

— Ты принимаешь лекарства, Иоаким, это совершенно не значит, что ты психопат.

— Ты думаешь, это круто, а? Лекарства пьют свихнувшиеся старики.

Рино не мог не признать, что понимает сына. Для четырнадцатилетнего подростка принимать лекарства, подавляющие гиперактивность, совсем не круто.

— Ты боялся, что Ребекка узнает?

Иоаким пожал плечами.

— У моего приятеля есть дочь, — сказал Рино и поудобнее уселся на стуле. — Ей сделали операцию на сердце, когда ей было всего несколько месяцев от роду.

— И что?

— С тех пор она пьет лекарства. Сегодня ей шестнадцать, мальчишки штабелями за ней укладываются. Многие из них учатся с ней в одном классе с самого начала и знают, что она пьет лекарства. Ее зовут Вильде.