Штопор - [44]

Как только радиоуправляемая мишень-ракета приблизится на определенное расстояние, ее засекут приборы: просигнализирует сирена, на пульте управления у штурмана и командира огневых установок загорятся красные лампочки; на экране радиолокационной станции появится отметка цели. Когда мишень приблизится на дальность поражения пушки, сработает автоматика и снаряд рванется ей навстречу. Если произойдет какая-то заминка, штурман или командир огневых установок может произвести выстрел вручную.

— Сто двадцать первый, пуск, — сообщила Земля.

— Понял, — отозвался Мальцев. И не прошло и минуты, дополнил: — Вижу. Аппаратура работает нормально. Попробуйте поманеврировать.

— Зачем? — строго осведомилась Земля.

— А чтобы не было похоже, что мы в поддавки играем, — пошутил Мальцев.

— Ну-ну, — скептически согласился руководитель стрельбы на полигоне. — Экспериментируй. Но если пропустишь, пеняй на себя.

— Уж больно ты грозен… — тыкнул и Мальцев строгого начальника, не боясь, что у микрофона мог быть сам генерал Гайвороненко. — Хорошо идет… Захват… Огонь! Взрыв!.. Отлично сработала техника.

— Видели, — не разделили радости на земле. — Разрешаю отход на «точку»…

Едва бомбардировщик зарулил на стоянку, руководитель полетов передал приказание командира отряда: капитану Громадину явиться на КДП.

— Наверное, руководителю стрельб не понравилась моя фамильярность, — высказал предположение штурман. — Разреши, командир, с тобой?

— Не надо. Сам отвечу…

Майор Владимиров поджидал Николая у КДП на улице, лицо его было озабочено, но не сердито. Он взял Николая под руку и повел к городку.

— Устал?

— Есть малость. — Николай понял, что за душевным вопросом последует что-то важное, серьезное. — Автоматика сработала как часы. С полигона сообщили результат?

— Сообщили. Все в порядке… Я не об этом. Звонил Гайвороненко, нам приказано создать учебный вертолетный отряд по подготовке экипажей к боевым действиям в горах. Командиром отряда я рекомендовал тебя. Не возражаешь?

Николай от неожиданности не находил ответа.

— Спасибо. Но вертолет…

— Прекрасная машина! Овладеешь — полюбишь, поверь мне. Неделю тебе на изучение матчасти, а вывозных, думаю, два полета хватит.

2

У Натальи голова разламывалась от дум: что происходит с Николаем? После ее преждевременных родов его будто подменили — озабочен, замкнут и почти не бывает дома. Она понимала — занят, но он и раньше ни минуты не сидел без дела, всегда, даже в выходные, находил занятие: то какие-то тактические приемы разрабатывал, то статьи о новинках в военном деле и технике изучал. Но и для жены и дочери находил время, теплое слово. А теперь…

Не мучают ли его подозрения, что она обманула его, что ребенок был от Артема, потому все так и случилось?..

Поговорить с ним, постараться разубедить?.. А не усугубит ли это положения? Оправдываются чаще всего те, кто виноват.

Нет, Николай не будет строить подозрения на песке, он все взвесит, рассудит. Тут что-то другое. Что?

И Марина почему-то перестала у них бывать, здоровается без прежней теплоты и радости, старается побыстрее уйти. Правда, Николай и с ней стал холоден, перестал доверять Аленку, предпочел Мальцевых, и она обиделась. Но должна же она понять, что с ребятишками Аленке интереснее. А может, Валентин поверил сплетне?.. Очень похоже на это: уехал один в отпуск, потом Марина куда-то исчезла. Вернулась недели через три. Но что-то, видно, и в их семье произошло: вместе появляются на людях редко, пропала в их отношениях былая жизнерадостность, тяга друг к другу…

И все-таки с Николаем надо поговорить, объясниться. Может, удастся снять с его души камень? А если наоборот, разбередит старую рану?..

Нет, лучше подождать. Ему сейчас и без нее забот хватает: летает днем и ночью, то на полигон, то в горы, то какие-то новые тактические приемы отрабатывает, то летчиков обучает. Положение в Афганистане, похоже, не улучшается. Госпиталь в Кызыл-Буруне, где недавно лежала Наталья, заполнен ранеными. Иногда на их аэродроме садятся самолеты с оцинкованными гробами, в которых везут на родину погибших в боях с душманами солдат и офицеров. Она узнала об этом случайно: пошли с Аленкой встречать Николая к аэродрому, он почему-то задерживался, а недалеко от КДП стоял вертолет, и из него переносили в «Ан-12» гробы. Она вначале не поняла, что это за ящики, а когда подошел Николай с Мальцевым и очень рассердился из-за ее любопытства, она догадалась. Потом из разговора мужа со штурманом, хотя он и велся намеками, уловила и кое-какие детали: один из погибших в вертолете — недавний ученик Николая лейтенант Семен Подберезный.

Наталья однажды видела этого лейтенанта, в клубе на встрече Нового года, — кареокий красавец с пышным темно-каштановым чубом; и голос — иным профессиональным артистам на зависть, — пел сочным баритоном под аккомпанемент гитары песни собственного сочинения, грустные, берущие за душу. После Нового года о Подберезном только и говорили: «Какой голос!», «А какой поэт!»

После того случая Николай стал еще задумчивее, еще скрытнее; ночью часто просыпался, ворочался с боку на бок. Наталья хотела вызвать его на откровенность — не получилось; и она впервые за шесть с лишним лет жизни с мужем подумала, как плохо знает его. Свекровь как-то проговорилась, что Николаша не так прост, как кажется, иногда такое выкинет, в голове не укладывается. Собирался поступить в сельскохозяйственный институт, а уехал в летное училище.