Шпионы Первой мировой войны - [37]

С разрастанием Корпуса контингент офицеров, сержантов и солдат в нем стал более разнообразным, в том числе и в этническом отношении. Многие из них были «простые бездельники, научившиеся понимать множество языков из-за своей склонности к путешествиям». Один из них был хозяином цирка, известным как «маленький капрал» или «ловкач», раньше путешествовавшим по Европе с бродячим цирком с русскими медведями. Другой, сержант, наполовину англичанин, наполовину армянин, родившийся во Франции, как говорили, мог легко читать на любом европейском языке за исключением баскского, венгерского и албанского.

В 1916 году в составе Корпуса в качестве его службы была создана т.н. Разведывательная полиция. К концу войны она насчитывала приблизительно 80 офицеров и 460 сержантов и рядовых. Это отделение не занималось поддержанием порядка в войсках – это оставили Военной полиции. Их задачей была контрразведка – исключительно, если не просто. Трудно понять, как эти люди смогли бы действовать быстро, если бы обнаружили шпиона. Норман Шоу описал, что должен был нести с собой полицейский Разведывательной полиции:

«неприкосновенный запас, бутылку с питьевой водой, перевязочный материал и ампулу йода, противогаз с коробкой и респиратор для защиты от дыма, водонепроницаемую накидку, вторую пару ботинок, одеяло и ранец, дорожную карту передовой, пропуск, подписанный помощником начальника военной полиции с фотографией, блокнот с листами копировальной бумаги и карандашом, 12 конвертов полевой почты, специальное оборудование, включавшее револьвер и патроны, компас, ручной фонарик, цепь и замок для велосипеда, красный и зеленый идентификационные медальоны, а для тех, кто ездил на мотоцикле, еще комбинезон, гетры, защитные очки и перчатки».

Больше всего Разведывательную полицию беспокоили кабачки и бордели, а также гражданские лица, репатриированные из Германии. Они получали информацию от беженцев, а также наблюдали за незнакомцами в окрестностях. В последние месяцы войны было разоблачено несколько предполагаемых немецких дезертиров, оказавшихся двойными агентами, которые собирались присоединиться к трудовому подразделению, а затем снова убежать, прихватив накопленную ими за это время информацию. Разведывательная полиция также расследовала мятеж в пересыльном лагере в Этапле в сентябре 1917 года и ловила дезертиров, включая Перси Топлиса, прозванного «мятежником в монокле» – хотя потом он снова убежал.

В 1917 году появился так называемый «Клуб самоубийц», задуманный частично Уолтером Кирком, под девизом «Жизни в их руках, пистолеты в их карманах». Это были агенты-добровольцы из Корпуса, проникавшие на вражескую территорию (пешком, на лошади или на мотоцикле), когда конница прорвала линию фронта во время наступления на реке Сомме. Другим войскам они не нравились, и хотя было несколько возможностей, было трудно выбрать правильный момент для агентов, когда им можно было «пойти». Командовал ими англичанин из Южной Африки капитан Р. Г. Пирсон, прикомандированный к Кавалерийскому корпусу. Он провел июль, август и сентябрь с конницей, но «Клуб самоубийц» развалился; агенты были расформированы, а Пирсон возвратился в Лондон. В конечном счете, когда в августе 1918 снова началась маневренные боевые действия, члены повторно собранного Клуба начали поставлять интересную, хоть и ограниченную информацию и, в результате враждебность к ним начала смягчаться. Но в целом инициатива не была успешной.

В начале 1917 года генерал Хью Тренчард, командующий Королевским авиационным корпусом, пришел к выводу, что забрасывание агентов в тыл противника на самолетах было слишком дорогим точки зрения потерь и людей и машин. Авиационный корпус ограничил заброски агентов в тыл противника дистанцией в 15 миль от линии фронта, а погодные условия и фазы Луны еще больше ограничили количество забрасываемых по воздуху агентов. Скрытность такой метод не обеспечивал: если немцы слышали шум двигателя самолета, но не слышали разрывов бомб, они легко догадывались, что самолет приземлился и высадил агента. Был необходим альтернативный метод. Одна идея была в десантировании агентов на парашюте, называвшемся «ангел-хранитель». Сигизмунду Пэйну Бесту приписывают родившуюся осенью 1916 года идею использования неуправляемых воздушных шаров. После испытаний и обучения, которыми занимался воздухоплаватель и адвокат Поллок, которого прозвали «розовое трико», после того, как однажды его брюки треснули и все увидели, что он носит розовые кальсоны, было решено, что с помощью таких воздушных шаров перебрасывать через линию фронта агентов вполне возможно.

Сначала агенты брали с собой голубей, чтобы отправлять информацию назад. Потом капитан Раунд, главный изобретатель фирмы «Маркони», создал портативную радиостанцию весом 60 фунтов, которую, как полагали, немецкие пеленгаторы не могли засечь. Однако, как только агент, пользовавшийся ею, был пойман и казнен, использование этой радиостанции было прекращено.

Три агента: Фо, Лефебр и Жюль Бар были отобраны для первого полета и прошли обучение в Уормвуд-Скрабз. Прошла почти неделя ожидания прежде, чем благоприятный западный ветер позволил взлететь Фо и Лефебру. Мужчины происходили из окрестностей Валансьена, и план состоял в том, что они высадятся недалеко оттуда, проберутся в надежные явочные квартиры и спрячутся. После этого им предстояло организовать разведывательную сеть, связанную с майором Эрнестом Уоллингером через Голландию. Ночью воздушный шар с командой для его запуска перевозили поближе к линии фронта, чтобы уменьшить расстояние и время полета, так же как и возможность ошибки в определении направления. Позже, когда воздушный шар был надут, агента вызывали из соседнего кабачка, пожимали ему руки, и в зависимости от его национальности, на граммофоне проигрывали либо бельгийский гимн «Брабансон» либо французскую «Марсельезу». В конце полета воздухоплаватели должны были сидеть на краю корзины, пока она не приблизилась к земле, а затем спрыгнуть. Большая проблема состояла в управлении шаром и в посадке точно в нужном месте.