Шпионки вне времени - [3]

Вена. Ювелирная лавка Зюса и другие места

Ювелир Иахим Зюс все время поглядывал на часы. Сегодня, как и в каждую пятницу, должна была прийти таинственная клиентка, которая каждый раз приобретала украшений не меньше, чем на несколько сотен золотых, она всегда была в накидке с глубоким капюшоном и вуалетке, но один из перстней на её пальце, одномоментно раскрыл старому ювелиру инкогнито незнакомки. Зазвенел дверной колокольчик, Иахим воспрянул, но это была другая клиентка. Стройная зеленоглазая красавица в элегантном дорожном платье стремительно подошла к прилавку, за ней шел коренастый слуга в странной кожаной ливрее, несущий небольшой саквояж. Девушка щелкнула пальцами, затянутыми в алую перчатку, и слуга достал из саквояжа замшевый мешочек, и, повинуясь жесту хозяйки, положил его на прилавок. Ювелир, пододвинув специальную бархатную подушечку, осторожно открыл над ней неожиданно тяжеленький мешочек, и на черный бархат стекло небольшим сверкающим водопадом нечто великолепное, — то ли ожерелье, то ли диадема, и золото еле просвечивало сквозь гроздья драгоценных камней.

— И сколько это может стоить? — спросила гостья, так сверкнув зелеными как у кошки глазами, что у Зюса сразу пропала торговаться, ну, почти пропала.

Но тут звякнул дверной колокольчик, и вошла долгожданная клиентка, которая сразу заметила чудное украшение, и немедленно пожелала его приобрести. Зюс, задушив свою жабу (ну, почти задушив), назвал сумму в две тысячи золотых, на что хозяйка украшения вздохнула и сказала, что эта цена её, увы, не устраивает, и грустно протянула руку за ожерельем, дабы убрать его назад в футляр. Но новая посетительница остановила её движение и голосом, привыкшим повелевать, спросила, сколько же денег нужно хозяйке за её украшение, и, если не секрет, то для чего ей нужна эта сумма. Девушка ответила, что зовут её баронесса Анастазия фон дер Пфаннкюхен, что из Тирольских Пфаннкюхенов, и приехала она в Вену с единственным желанием, попасть на ежегодный Дворянский бал в Шёнбрунне*, но камер-юнкер, с которым её познакомили, сказал, что приглашение на бал стоит пять тысяч золотых, а у неё с собой только полторы тысячи, вот она и решила продать это совсем не нужное её украшение. На что её собеседница облегченно вздохнула и сказала, что с радостью поможет милой баронессе попасть на бал, для этого ей надо только назвать имя этого камер-юнкера, ну, а если она уступит ей это ожерелье за 2500 золотых, ибо именно во столько она его оценивает, то все будет вообще прекрасно. Обрадованная баронесса попыталась было подарить драгоценности своей новой подруге, но встретила гордый и даже холодный отказ. Мария-Луиза несмотря на юный возраст прекрасно знала цену драгоценностям и прекрасно понимала, что хитрый Зюс даже при ней назвал максимум половину реальной цены.

На другой день в списки гостей первого круга Дворянского бала была внесена баронесса Анастазия фон дер Пфаннкюхен, а камер-юнкер Фрайберг был брошен в казематы тюремного замка, а его покровитель граф Дауэрлинг, был отлучен от свиты её Высочества. Еще одного ярого противника брака Наполеона и Марии-Луизы вывели из игры. Это и было целью многоходовой операции, разработанной платным агентом Русской Имперской разведки по кличке «Анна Ивановна», известного так же, как Шарль Морис де Талейран-Перигор князь Беневентский*. А баронесса Анастазия вошла в ближний круг эрцгерцогини Марии-Луизы, что дало ей доступ к бесценной информации из самой верхушки Австрийской империи.

Париж

Каждый раз, видя баронессу Анастазию фон дер Пфаннкюхен, император Наполеон машинально касался пальцем своей ушной раковины. До сих пор придворные вспоминают тот давний день, когда Бонапарт пригласил только что представленную ему австрийским послом очаровательную баронессу в малый кабинет, дабы показать редкие шахматы, доставленные из Ватикана, и как через несколько минут вылетел оттуда назад преследуемый пронзительным визгом. Помимо этого, придворные дамы бурным шепотом обсуждали и вовсе ужасную вещь. Вы представляете, эта Тирольская дикарка, возможно, осмелилась дать Императору пощечину. Но еще больший шум вызвал инцидент между баронессой и самой Жозефиной…

На малый Императорский прием было престижнее попасть, чем на любой другой, ведь это был Ближний круг императорской семьи. Этот прием начался со скандала. Подружка Полины Бонапарт* заявилась на прием в таком же платье, как и Жозефина. Жозефина пришла в бешенство и настояла на том, чтобы дерзкую отправили переодеться, намекнув, что возвращаться на прием вовсе и не обязательно. Но это, как говорится, был еще не вечер… Итальянские танцовщицы, показывающие элегантный номер «Рафине с голубями», были одеты в платья до боли напоминающие наряд императрицы Жозефины. Праздник, как говорится, удался, и за всем этим стояла баронесса Пфаннкюхен. Они с Талейраном пришли к выводу, что для того, чтобы отвлечь Жозефину от планов, навязываемых ей противниками брака Бонапарта с Марией-Луизой, нужно утопить её в неприятных мелочах, и это парочке заговорщиков вполне удалось. Немного добавил от себя в эту копилку неприятностей ротмистр Говоруха-Отрок, так живописно изображавший похитителя в Булонском лесу. Он за неделю умудрился устроить карете несчастной Жозефины три легких ДТП, в том числе и с бочкой золотаря. А уж после того, как в подвале отеля Рикю обнаружили стальную клетку с милой табличкой «Сдохни, Австриячка», император считал любого, даже самого легкого критика нового брака, личным врагом. А желающих, попасть в данный разряд, было безмерно мало.