Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда - [39]

— Кому еще вы хотите позвонить? Вашим друзьям?

— Да, очень хорошим друзьям. Один из них губернатор Западного района. Он может поручиться за меня.

— Генерал Гураб уже находится на пути в Каир. К сожалению, сейчас он не может ни за кого ручаться.

— Что вы хотите сказать?

— Он арестован как ваш сообщник. Мы скоро точно узнаем, что связывало вас. Он на вас работал?

— Это сплошной идиотизм! Вы врываетесь в мой дом с какими-то чудовищными обвинениями, пугаете мою жену и родственников, оскорбляете моих друзей. На каком основании? Какие у вас есть доказательства для этих чудовищных обвинений? Если вы хотите убедиться в том, кто я такой, позвоните сами. Позвоните генералу Осману Фуаду, генералу Абдель Саляму Сулейману, позвоните полковнику Мохсену Сабри, позвоните…

В ответ прокурор улыбнулся и покачал головой.

— Бесполезно, господин Лотц. На этот раз ваш номер не пройдет. Мы знаем все о тех господах, которых вы упомянули, и об остальных ваших друзьях. Допросы покажут их настоящую роль, были ли они вашими сообщниками или просто глупцами, которых вы коварно использовали в своих целях. Да, вы очень умны, господин Лотц, но у нас одна из самых лучших разведок в мире. Вы думали, что вам удастся бесконечно обманывать нас?

— Послушайте…

— Я буду слушать все, что вы захотите мне рассказать, и наш разговор продлится много дней и ночей. Нравится вам это или нет, но я вам это гарантирую. А теперь нам надо заняться другим… Обыскать все! — скомандовал он своим помощникам.

Человек десять занялись обыском на первом этаже. Насколько я мог заметить, работали они не особенно тщательно. Это давало мне надежду. Если они не найдут радиопередатчик в весах, у них не будет ни малейшего доказательства. С другой стороны, они вели себя слишком уверенно, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности. Они, видимо, уже располагали какой-то информацией.

Я лихорадочно пытался сообразить, по какой причине мог произойти провал, где могла быть утечка, какие доказательства у них могли быть. Но как я ни старался, я не мог ничего придумать, во всяком случае, ничего такого серьезного, что оправдывало бы налет на мой дом и самоуверенное поведение египтян. Какой бы властью ни обладала госбезопасность Египта, но даже она не могла на основании одних лишь подозрений арестовать и избивать богатого иностранца. У них должно быть что-то конкретное. Но что? Я следил за тем, как они выворачивали содержимое всех шкафов и ящиков, снимали со стен фотографии. Все это делалось довольно поверхностно, и через некоторое время они сообщили прокурору, что ничего подозрительного не найдено. Но он не казался разочарованным.

Прокурор поднялся на второй этаж. Два охранника, крепко держа меня за руки, повели меня за ним. Наг уселся за мой письменный стол в спальне.

— Прекрасная спальня, господин Лотц. А что у вас там?

Он указал рукой на четыре больших комода из темного дерева с американскими замками. В Египте было принято, уезжая из дома, закрывать на замок все ценное, чтобы не вводить в искушение слуг, за честность которых далеко не всегда можно было поручиться.

— Там одежда и предметы домашнего обихода.

— Вижу. У вас есть ключи от этого шкафа?

Он показал на второй справа комод, в котором я хранил домашние электроприборы и весы для ванной.

— Ключи у меня в кармане. Если вы снимете наручники, я дам их вам.

— Благодарю, мы сами с этим справимся. Мафус, обыскать его, содержимое карманов — на стол.

Человек, к которому обратился прокурор, вывернул мои карманы и разложил содержимое на столе: бумажник, ключи, личные документы, портсигар, зажигалку. Наг тщательно осмотрел все.

— Вы носите с собой много денег, господин Лотц. Для чего?

— Это мои деньги. Я их не украл.

— Избави Бог. Такому джентльмену, как вы, незачем красть. Израильская разведка вам достаточно хорошо платила.

— Вы просто с ума сошли!

— Вы так думаете? Хорошо, откройте этот комод, посмотрим его содержимое.

С этими словами прокурор передал ключи Мафусу, который быстро открыл комод.

— О, у вас превосходная коллекция домашних электроприборов, господин Лотц. Очень удобно. А что это? Весы для ванной комнаты! Вы часто взвешиваетесь, господин Лотц?

— Каждое утро! Вы тоже хотите взвеситься? Сделайте одолжение.

— Благодарю вас, господин Лотц. Мне будет грустно видеть свой вес. Кроме того, — добавил он с сарказмом, — я боюсь повредить тонкий механизм. Откройте эти весы, — приказал Наг, обращаясь к Мафусу, который с торжествующим видом поднял крышку весов, обнажив их содержимое.

Мгновенно мне все стало ясно. Обычно крышка держалась на пружинах, которые можно было отжать только специальным ключом. Крышку, очевидно, еще раньше сорвали силой и теперь она просто лежала поверх весов. Некоторое время мы с Нагом молча смотрели друг на друга. Выкрутиться из этой ситуации было невозможно. Теперь нужно говорить им как можно меньше, пока я не пойму, что еще им известно, и постараться приуменьшить значение их находок. Может быть, мои дела не так уж плохи. В чем-то придется признаться, но это будет позже. Теперь же мне надо собраться с мыслями.

Наг, как бы извиняясь передо мной, пожал плечами и отвернулся, подзывая к себе худого лысого человека, который до этого молча стоял у дверей и делал записи. Человек сел за стол и приготовился записывать. Прокурор начал диктовать: