Шпион в Хогвартсе: отрочество - [39]

Только позже, в своем кабинете, окончательно придя в себя, зельевар, наконец, вспомнил все слова клятвы и содрогнулся. Кто научил мальчика такому? Наверное, тот, кто создал те совершенные сосуды. Что ж, с него взяли справедливую плату. Но об этом никто не должен знать! И Гораций аккуратно изъял из своей памяти часть воспоминаний, запечатав их в особую бутыль, внес пару записей в свой потайной гримуар, и только потом выпил один-единственный глоток, который обезопасит его от любого легилимента. Он обвел довольным взглядом полученные подарки. Откуда бы они ни взялись, никому об этом знать не следует. Он прибрал их на специальную полку и сделал еще один глоток.

Только он успел умиротворенно откинуться на спинку кресла, как его настиг зов от «старинного друга». О, Гораций тоже дружил с Великим Светлым не просто так. Далеко не просто так…

***

К счастью для директора, мечтавшего, прежде всего, о роли наблюдателя, внимание хозяйки дома почти полностью заняла Минерва.

Женщина оказалась просто потрясена встречей: от тупой девчонки, какой оставалась в ее памяти Эйлин, не осталось ровным счетом ничего. Когда же она решилась на тот самый вопрос, то, к ужасу своему, услышала, что ее ученица — только ее ученица… А причиной ее неуспешности был просто детский страх перед ней, Минервой! Оказалось, девочка была невероятно эмоционально чувствительна, и строгость преподавателя, во многом тогда еще напускная, доводила бедную до ступора, стоило только профессору взглянуть на ученицу.

— Миссис МакГонагалл, что с вами? — леди Принц участливо поддерживала под руку побледневшую женщину.

— Знаете, дорогая… Эйлин, я могу называть вас по имени?

Та кивнула, и Минерва продолжила:

— Это очень трудно, осознать себя… пугалом.

— Ну что вы, профессор, — улыбка Эйлин неожиданно согрела самую душу, — у всех бывают детские страхи, и далеко не всегда они обоснованы. Я всего лишь раскрыла вам свою маленькую детскую тайну — она недостойна того, чтобы оставаться тайной для нас обеих, не правда ли?

— Какой мудрой ты стала, девочка моя…

Эйлин улыбнулась, посмотрев на директора, но на подначку не повелась:

— Слышать это от такого человека как вы большая честь для меня, директор.

***

«Честь для нее», — мысленно чуть не плевал себе в бороду Дамблдор, прощаясь с хозяевами после приема. Он так ничего толком и не выяснил, а затягивать посещение было уже неприлично. На его просьбу об экскурсии в «их маггловский дом» он получил… отказ! Видите ли, он уже принадлежит другим хозяевам! Да еще магглам! Что, Эйлин не могла бы договориться с бывшим мужем, да в конце концов, просто стереть тому память после его посещения? Да он даже бы прикинулся обычным ради такого, да он… А, этого Дамблдор почему-то не сказал… Кажется, девочка не так виновата. А может, встречаться с бывшим ей тяжело?

Он представил лицо Эйлин — умное, волевое, даже красивое… Тяжело? Ей?!

В Хогвартсе просмотрев воспоминания МакГонагалл, директор оказался совершенно разочарован. Все же женщина есть женщина, и это иногда так неудобно! Вся картина оказалась смазана ее эмоциями, через призму которых он не смог ощутить ничего. Абсолютно ничего из того, что его интересовало. Раздосадованный Дамблдор позвал к себе Слагхорна.

***

А в это время Флитвик и три такие разные дамы собрались, чтобы приготовить достойный подарок своей бывшей ученице и…

— Ни за что бы не призналась, но вы же, наверное, испытываете что-то вроде того же, что и я, — начала было Септима.

— Хочешь сказать, что теперь мы хотим удивить Принцев? — уловила мысль коллеги умница Батшеда.

Хуч и Флитвик дружно усмехнулись, уже привычные к тому, что миссис Бабблинг попадала «не в бровь, а в глаз» всегда. Ну, практически всегда. И профессор чар добавил:

— Наша бывшая ученица этого более чем достойна.

***

Аристократический прием в это время набирал обороты. В отличие от предыдущего вечера, Эйлин, как ни странно, почувствовала себя в своей стихии. Это не было для нее близким, но вот знакомо было все: от игры вееров у дам до мельчайших знаков, подаваемых ресницами, пальцами, полупоклонами и кивками… Спокойная уверенность хозяйки дома вкупе с манерой держаться примирила аристократов с ее возвращением в их среду. А манеры наследника… Что ж, и к ним претензий ни у кого не оказалось. Трудновато было бы Алану, но он поддерживал супругу, а мнение о себе аристократов ученого совершенно не интересовало — кроме нескольких персон. Но с теми он прекрасно контактировал и ранее — исключительно по научным вопросам. И их отношение повлияло на общее мнение достаточно быстро.

Хуже всего из всех присутствующих было молодежи. Сириус и Регулус, отделенные от компании, пытались найти Джеймса Поттера. Надо сказать, не зря… Ему и правда нужна была помощь, да вот получил он ее, откуда и не ждал.

После того как уже пятое семейство гостей неприкрыто извещало молодого Принца и его мать о своих матримониальных планах, Северус почувствовал, что тихо звереет. Он с надеждой посмотрел на мать: сможет ли она сдержаться и не объявить на весь свет об их помолвке с Лили?

Эйлин поняла сына безо всякой легилименции и кивнула ему: