Шпион в Хогвартсе: отрочество - [31]

— Да, хорошо вы его спеленали! Кто?

— Оба.

— Фините инкантатем.

— Клятву, — прохрипел Питер.

— Ну, давай. Помогите ему подняться, что ли.

Северусу на удивление, первым руку пострадавшему протянул… Поттер. Что тут же навело на светлую мысль, которую он и высказал парням, как только они остались втроем.

— Надеюсь, вы понимаете, что новеньких лучше держать под присмотром? Кто Люпина сюда притащил? Блэк? Значит, твой клиент. А Петтигрю кто оглушил первый? Поттер, ты? Значит, тебе и присматривать. У отца вассалы есть? Ну вот и тебе один, зато свой, тренируйся.

Жаль, но придется потерпеть — подождать немного с просмотром. Петтигрю точно отправить куда подальше: даже несмотря на данную клятву, Северус не мог преодолеть к нему предубеждения. А вот при мысли о Люпине почему-то ощутил спокойствие. Волк… надежен? Хотя, если вспомнить, тот с самого начала считал себя чем-то обязанным ему. Ну да, был момент. И оборотень совершенно по-иному вел себя, чем тогда, в варианте прошлой жизни. И уже не особо походил на «дитя забитого народа».

***

На следующий вечер они собрались в Выручай-комнате уже вчетвером. Питеру было вменено патрулировать лестницу на этаж, а чтобы жизнь медом не казалась, еще и тайный проход с восьмого на шестой — тот самый, за иллюзией доспехов. Парнишка, допущенный к секрету, казался довольным…

«Вот что могло подвигнуть такого на предательство? Ладно, не такого, но того, в кого он вырос?» — думал Принц. Ему важно было понять, чтобы ликвидировать в корне, в самом начале… Пока это был не предатель, а мальчишка — слабый, но любопытный.

— Ну что, я тут посылочку принес. Кое-чьи воспоминания.

— Чьи? — моментально «сделал стойку» Блэк. Поттер только посмотрел вопросительно.

— Тут должно быть все о том, как директор укладывается спатеньки. Но видеть мы это будем так, как будто он — это мы сами. То есть, есть шанс побывать у него в голове. Это, как вы сами понимаете, небезопасно. Вот, — он достал порционные флаконы, — Успокоительное, стабилизирующее. И забывчивости, на всякий случай, может быть, кому-то трудно это носить в себе, так что это для тех, кто предпочтет забыть. Кто готов смотреть со мной?

— Я.

— Да, я в тебе не сомневался, Сириус.

Блэк расплылся в довольной улыбке, а Поттер вздохнул. Рисковать не хотелось, но стоило увидеть все самому.

— Я тоже готов.

— Хорошо, Джеймс.

Хм. Его тоже наконец удостоили именования…

— Люпин, тебе тогда тоже очень важное поручение, уже догадался, какое?

— Проследить за вами. А что мне делать, если вы… — паренек замялся, не зная, как сформулировать.

— Если кто-то из нас будет вести себя ненормально?

Люпин кивнул.

— Если один из нас начнет говорить, совершать странные движения, если просто почувствуешь, что что-то не то, просто возьми за голову и отведи от чаши. А потом вот это… и это, — он протянул еще пару флаконов.

— От какой чаши?

— Сейчас. Амер!

Явление принцевского домовика с пирсингом, ярко сверкающим в знаменитом покусанном ухе, впечатлило всех. Лучащийся счастьем эльф привел в полный ступор Люпина, который вообще этих существ не видел, и в частичный — остальных, которые еще ни разу не видели счастья на подобных физиономиях. Выслушав хозяина, верный помощник без лишних слов исчез, чтобы почти сразу возникнуть на том же месте с простой каменной чашей.

— Думосбор… — прошептал Поттер, — откуда?

— Так, вроде, во всех или почти во всех старых семьях они есть? У вас-то точно должен быть!

— Как тебе разрешили?

— А кто мне разрешать должен?

— А, ты же сам лорд… Извини, забыл.

Люпин во время всего этого диалога только глазками лупал.

— Ну что, вздрогнули?

Почему-то Северус припомнил бесшабашного русского боевика. Интересно, где он сейчас? По идее, скоро должен объявиться возле Тома. Стоп, все, к делу!

Он собрался, распечатал флакон и сам выпил собственное успокоительное. Выдал и проследил за парнями (Блэку полуторную дозу). А потом настроился и мысленно потянул за «веревочку»…

Накрыло его почти сразу. Он сидел перед зеркалом в ночной рубахе в рюшечках и… заплетал косички из собственной седой гривы. И безо всяких очков. А само плетение было, мягко говоря, непростым. Обязательно зарисовать надо будет! А, вот, надел очки…

Ну, точно, он так и думал. Половинки были такими же артефактами: волосы засветились аккуратно сплетенными магическими потоками. А вот и борода!

Старческие узловатые пальцы, унизанные перстнями, проводят по ней, достают перевязь с бубенчиками — как они светятся! Какой филигранный узор!

Отчего-то начинает ныть в груди, и он прикрывает глаза. Темнота накатывает неожиданно и неотвратимо.

Красивый юноша с льняными локонами протягивает ему коробочку… Обнимает за плечи, и становится удивительно тепло. Он благодарен ему за все: за то, что он рядом, за его доверие, даже за этот теплый и солнечный день.

А вот они спорят — яростно, непримиримо, и снова — боль…

Он не понимает меня.

Я не могу понять его. Откуда столько холода?

Но ведь совсем недавно все было иначе. Мы дышали одинаково, мы думали вместе, и не было, не могло быть друга ближе тебя, Гел. Кто из нас был неправ? Может, я? Но я решил, что ты. Потому что не может через войну пролегать путь ко всеобщему благу. Не может, Гел. Зачем ты пошел им?