Шпион в доме любви - [113]

В часе езды от того места, где они жили, находилась пустующая усадьба, которая раньше сдавалась в аренду. Усадьба начала разрушаться, и Пьер решил заняться ремонтом, чтобы Джон смог получить ее, когда женится. Прежде чем звать мастеров, он отправился туда вместе с Мартой, чтобы выяснить, что именно предстоит сделать.

Это был большой и низкий дом. Он почти весь зарос вьюном, который, как шторы, закрывал окна и мешал свету проникать внутрь. Пьер и Марта открыли одно окно. Всюду лежала пыль, мебель заплесневела, а некоторые помещения разрушились, потому что сквозь крышу туда проникали дожди. Но одна комната была почти нетронута, и эта комната служила спальней. Здесь была постель, драпировки, зеркала и протертый напольный ковер, придававший обстановке определенный стиль. Постель была накрыта тяжелым бархатным покрывалом.

Пьер присел на край кровати и осмотрелся глазами архитектора. Марта стояла рядом. Летнее тепло проникало в комнату и возбуждало их. Марте показалось, как будто невидимая рука гладит ее. Поэтому она совершенно не удивилась, когда настоящая рука внезапно скользнула ей под одежду и прикоснулась к коже с нежностью и легкостью летнего ветерка. Это было естественно и приятно. Девушка прикрыла глаза.

Пьер привлек ее к себе и уложил на постель. Марта продолжала держать глаза закрытыми и чувствовала, что это просто продолжение сна. Много ночей, лежа в одиночестве, она ждала эту руку, которая делала бы все, что от нее ждали. Она нежно двигалась по одежде и снимала ее, как будто то был фрукт, который очищали от кожицы, обнажая сочную мякоть. Рука трогала такие места на ее теле, о прикосновениях к которым она не могла даже подумать, интимные места, жаждавшие ласк.

Вдруг она открыла глаза и увидела лицо Пьера, склонившегося над ней и готового ее поцеловать. Она резко села. Когда глаза ее были закрыты, она представляла себе, что ее трогает рука Джона. Но увидев лицо Пьера, она разочаровалась и обратилась в бегство. Домой они вернулись в молчании, однако не сердились. Марта была ошеломлена. Она не могла забыть ощущения от прикосновения Пьера. Пьер был ласков и, казалось, понял ее протест. Джон был упрям и строптив.

Марта не могла уснуть. Засыпая, она всякий раз чувствовала руку и ожидала, что та медленно двинется вверх по ноге к потаенному местечку, где Марту переполняло трепетное томление. Она вставала и подходила к окну. Все ее тело взывало к повторению раз испытанной ласки. Это желание было сильнее голода и жажды.

Проснувшись на следующее утро, она была бледна и хладнокровна. Как только они позавтракали, она повернулась к Пьеру и поинтересовалась:

— Мы сегодня поедем смотреть усадьбу?

Он кивнул, и они пустились в путь. Это было облегчение. Ветер дул Марте в лицо, и теперь она чувствовала себя свободной. Она следила за его рукой, лежащей на руле: рука была красивая, мускулистая, нежная и моложавая. Внезапно девушка наклонилась и приникла к ней губами. Пьер улыбнулся ей с такой благодарностью и радостью, что у нее заколотилось сердце.

Они миновали заросший сад, поднялись по замшелой тропке и вошли в сумеречную зеленую комнату с вьюнками вместо штор. Они сразу подошли к широкой кровати, и Марта сама легла на нее.

— Твои руки, — пробормотала она. — О твои руки, Пьер. Я чувствовала их всю ночь.

Как же нежно и неторопливо скользили эти руки по ее телу, словно он искал самое чувствительное место и не знал, то ли оно находится у нее под грудью, то ли на бедрах, то ли между ними. Он ждал ее отклика и замечал малейший трепет, означавший, что он трогает ее именно там, где она хочет. Платья, постельное белье, ночные рубашки, вода в ванне, ветер, тепло и все прочее сделали ее кожу настолько восприимчивой, что его прикосновения оказались просто продолжением этих ласк, но были только еще проникновеннее и достигали самых потаенных мест.

Но стоило ему приблизиться к ее лицу в надежде поцеловать девушку, как между ними возник образ Джона. Марта закрыла глаза, и Пьер заметил, что и ее тело закрывается от него. Он был не настолько глуп, чтобы продолжать ласкать ее дальше.

Когда они в тот день вернулись домой, Марту переполняло опьянение, заставившее ее отбросить сдержанность. Дом был устроен таким образом, что комнаты Пьера и Сильвии связывались с комнатой Марты, имевшей дверь, открывавшуюся в ванную, которой пользовался Джон. Когда дети были еще маленькими, все двери стояли нараспашку, но теперь Сильвия предпочитала запирать дверь в свою спальню на ключ. Дверь между комнатами Марты и Пьера тоже была закрыта. В тот день Марта ушла в ванную и, лежа в воде, слышала, как Джон ходит по комнате. Ласки Пьера очень взволновали ее, однако она по-прежнему хотела Джона. Она решила предпринять еще одну попытку привлечь его и заставить раскрыть карты, чтобы проверить, остались ли у нее шансы на то, что когда-нибудь он полюбит ее.

После ванны она надела длинное белое кимоно и оставила свои пышные черные волосы распущенными. Вместо того, чтобы вернуться к себе, она зашла к Джону, удивившемуся ее появлению. Свой поступок она объяснила следующим образом:

— Джон, у меня возникла проблема, и мне нужен твой совет. Я скоро уйду из этого дома.