Шпион товарища Сталина - [4]

Нехорошие мысли подкрадывались ко мне, но я гнал их прочь. Идите все к шуту, войны с Германией не будет — и баста!

По крайней мере тогда мне хотелось верить, что война между Германией и СССР, мягко говоря, невыгодна обеим сторонам. Благожелательность немецкой стороны искренне восхищала меня и давала серьезные основания рассчитывать на мирное разрешение имеющихся идеологических противоречий.

Берлинская олимпиада тридцать шестого года показала, что нацистское агрессивное противопоставление человеческих рас друг другу — всего лишь игра, которую они взялись вести, чтобы морочить голову всему миру. Фюрер, нисколько не краснея и не бледнея, с широкой белозубой улыбкой, выставив алую повязку с черной свастикой на левом рукаве френча, фотографировался направо и налево с чернокожим афроамериканцем — четырехкратным олимпийским чемпионом по легкой атлетике Джесси Оуэнсом.

Понять логику Адольфа несложно. Кто платит, тот заказывает музыку. Олимпиада — престижное и денежное мероприятие.

Если завтра в нацистскую Германию щедрым нескончаемым потоком польется золото на ковку оружия против воробьев, нацистский режим с пеной у рта будет доказывать, что воробьи — главные враги человечества.

3

Светские вечера не прекратились, когда я снова вернулся в пригород Берлина, напротив, они стали более камерными и теплыми. По приказу Геринга мы перегнали сюда десяток новейших «мессершмиттов» для проведения демонстрационного парада и показательных воздушных боев. Вместе с самолетами привезли техников и другой обслуживающий персонал, среди которых было много девушек и молодых женщин.

Однако дата демонстрации постоянно откладывалась. Мы не горевали, занимались апробацией самолетов в воздухе, выявляя недостатки сборки и самой конструкции, а вечерами культурно отдыхали в светлом белоснежном зале за бокалом вина у рояля.

Каждый вечер давал незабываемое расслабление. Я понял, что такое отдых, когда ты сидишь в ярко освещенном зале с высокими потолками, свободно развалившись в кресле, пьешь сухое вино из пузатого бокала, слушаешь пение какой-нибудь сотрудницы завода — Магды, Урсулы или Марлен — и думаешь, думаешь, думаешь.

О чем? Нет, друзья мои, вовсе не о «мессершмиттах»!

Почему женский голос, пусть не какой-то там особенный, вдруг производит такое убийственное воздействие на мужчину, если льется из стройного, как у богини, женского тела, прелести которого так явственно проступают даже сквозь глухое платье?

Ничего предосудительного в том я не видел. Тем более что сам Лобок перед отправлением в Берлин дал мне своего рода напутствие.

— Знаю я тебя, Шаталов, самец, но ты тоже знай. Если стащишь с жесткого стула национал-социализма хоть одну немецкую девушку и посадишь ее в каком угодно положении в наше самое удобное во всем мире советское кресло пролетарского интернационализма, я организую досрочное присвоение тебе звания подполковника и вручение Почетной грамоты лично от товарища Сталина!

Может быть, Лобок пошутил, мне некогда было разбираться, потому что в один из вечеров я впервые увидел Королеву люфтваффе. Впечатление, надо сказать, было сильнее, чем от восхождения на «горку», — так называется одна из фигур высшего пилотажа. В общем, признаюсь честно: дыхание перехватило.

Королевой люфтваффе немецкие пилоты нежно называли очаровательную девушку-летчицу. Ее настоящее имя было Хелен фон Горн. Как мне позже доверительно сообщил всезнающий садовник Гельмут, она была известной планеристкой, но вдруг решила переучиться на летчика-истребителя.

Надо сказать, что в то романтичное время германское правительство всячески поощряло такого рода активность женщин, и в принципе любая девушка, проявив некоторое упорство, могла стать пилотом, причем вовсе не почтовых бипланов.

Кстати, моим самолетным техником была девушка по имени Урсула Шиммель, между прочим, совсем не дурнушка — тихая скромница, образцовый специалист, которому я спокойно доверял свою жизнь в виде готового к вылету самолета. Когда во время полета в фюзеляже сорвался болт, я не поверил, что виновата Урсула, встал за нее грудью и оказался прав. Комиссия установила, что болт имел внутренний заводской дефект.

Однако что там Урсула! Хелен сразу затмила собой всех женщин.

Она в самом деле впечатляла. Королева люфтваффе принципиально не носила платьев — только форменные тужурку и юбку, но они так сидели на ней, что никакого платья ей впрямь было не нужно.

Лицо, округлое как луна, завораживало с первого мгновения. Хрустальный взгляд серых глаз ввергал в глубокое изумление.

Точеная фигурка с гибкой талией и четко очерченными бедрами казалась безупречной. Чарующие ножки ступали так, словно плыли по воздуху, и все это в сочетании с величайшей непринужденностью, тонким юмором и простотой, что так ценят мужчины в женщинах, будь то в России, Германии или на островах Малайзии и Новой Гвинеи.

Я, что называется, запал и теперь думал лишь о том, как познакомиться с красавицей Хелен. Заметив как-то вечером мой встопорщенный вид, внимательный Гельмут сразу все понял.

Он по секрету сообщил мне, что Хелен — птичка высокого полета. Ее как будто бы взял под свою опеку сам Герман Геринг, правда, злые языки поговаривали, что ничего у него не вышло в плане интимных отношений. Помешал радикулит, но умница Хелен мастерски вышла из весьма пикантного положения.