Шпион среди друзей. Великое предательство Кима Филби - [36]
Офицер службы безопасности: Садитесь, я хотел бы побеседовать с вами начистоту.
Николас Эллиотт: Как вам будет угодно, полковник.
Офицер: Вашей жене известно, чем вы занимаетесь?
Эллиотт: Да.
Офицер: И как она узнала?
Эллиотт: В течение двух лет она была моим секретарем, так что, полагаю, информация просочилась.
Офицер: Несомненно. А как насчет вашей матери?
Эллиотт: Она считает, что я служу в организации под названием СРС, а эта аббревиатура, по ее мнению, означает Секретную разведывательную службу.
Офицер: Боже правый! И как же она об этом проведала?
Эллиотт: Сотрудник коалиционного правительства сообщил ей об этом на приеме.
Офицер: А как насчет вашего отца?
Эллиотт: Он считает меня шпионом.
Офицер: Но почему такая мысль пришла ему в голову?
Эллиотт: Потому что Шеф рассказал ему об этом в «Уайтсе».
И опять-таки этим разговором все и ограничилось.
Эллиотт и Филби вращались во внутренних кругах правящего класса Великобритании, где взаимное доверие было настолько абсолютным и бесспорным, что сложные меры предосторожности не представлялись необходимыми. Здесь все были членами одной семьи. «Веками работа Офиса зиждилась на доверии, — говорил Джордж Кэри Фостер, сотрудник службы безопасности Форин-офиса. — В этой семейной атмосфере никому и в голову не приходила мысль, что среди них затесался чужой». Эллиотт верил, что его жена надежно хранит секреты; начальник Эллиотта верил, что его отец надежно хранит секреты; Эллиотт верил, что его друг Филби надежно хранит секреты, ни разу не заподозрив, что теперь эти секреты используются в разрушительных целях.
Информация, переданная Фермеренами, включала в себя подробное описание «всех их контактов с католическим немецким подпольем и роли, которую эти люди могли играть в послевоенной демократической и христианской Германии». Это были разведданные огромной ценности, поскольку там упоминались имена, адреса и род занятий тех, кто, подобно Фермеренам, противостоял Гитлеру, но хотел предотвратить переход страны под контроль коммунистов — «видных католических активистов, которые в послевоенный период могли бы оказать союзникам неоценимую помощь при создании антикоммунистического правительства в Германии». По очевидным причинам — Красная Армия уже готовилась войти в Германию с востока — МИ-6 не стала передавать этот список Москве.
Это сделал Филби.
После войны офицеры союзнических войск стали разыскивать антикоммунистических активистов из списка Фермеренов — тех, кто «мог бы создать фундамент консервативного христианского руководства Германии в послевоенное время». Однако они не нашли ни одного человека: «Всех депортировали или ликвидировали». В последние месяцы войны царил кровавый хаос: приверженцы нацистского режима убили около пяти тысяч человек по следам июльского заговора, и многие из убитых принадлежали к католическому сопротивлению. Прошло много лет, прежде чем МИ-5 смогла установить, что произошло на самом деле: Филби передал список своему советскому куратору, тот переправил его в московский Центр, а оттуда послали убийц с заранее подготовленным списком влиятельных идейных оппонентов, которых решено было уничтожить по мере продвижения войск Сталина. «Поскольку Москва имела твердое намерение истребить всю некоммунистическую оппозицию в Германии, — пишет Филипп Найтли, — эти католики были убиты».
Никто не знает, сколько людей погибло в результате действий Филби, потому что ни МИ-5, ни МИ-6 так никогда и не опубликовали список Фермерена. В своем дневнике Лидделл из МИ-5 упоминал об отчетах, свидетельствовавших, что советская сторона ликвидирует оппозицию в Восточной Германии в рамках «борьбы с католической церковью, представлявшей, с точки зрения русских, наиболее мощную международную оппозицию коммунизму». Годы спустя Филби отмечал: «Я нес ответственность за гибель значительного числа немцев». Предполагалось, что он имел в виду нацистов, однако среди жертв было также неизвестное нам число немецких антифашистов, погибших из-за того, что не разделяли политических убеждений Филби. Любые остатки сомнений, которые Москва могла испытывать по поводу Филби, на тот момент, похоже, испарились.
Фермерены полагали, что сообщают союзникам о мужчинах и женщинах, способных спасти Германию от коммунизма; сами того не ведая, они сдали их Москве. Из-за предательства Филби величайший триумф Эллиотта обернулся тайной, мрачной трагедией.
Глава 7
Советский перебежчик
День высадки в Нормандии приближался, союзники продвигались вперед, а Ким Филби, Ник Эллиотт и их коллега из УСС Джим Энглтон, как и многие другие, достигшие зрелости на войне, стали задумываться о том, чем заняться в мирное время. Каждый был настроен на продолжение карьеры в разведывательном деле, каждый добился успехов в мудреном ремесле шпионажа, и всех троих ожидал быстрый карьерный рост, двоих благодаря их заслугам, а третьего — из-за путча в конторе.
По мере ослабления фашистской угрозы все опять начали бояться советского шпионажа. Перед войной МИ-5 и МИ-6 потратили массу энергии, ресурсов и нервов, сражаясь с коммунистической опасностью, как в Великобритании, так и за ее пределами. Однако тяжкий груз войны с Германией и альянс со Сталиным на время отвлекли внимание от тайных действий Москвы. К 1944 году угроза советского шпионажа снова привлекла к себе пристальное внимание. «Коммунисты внедрились в наши ряды, — сказал Энглтону сэр Стюарт Мензис, — и до сих пор находятся внутри нашей организации, но мы точно не знаем, каким образом». Пробужденные угрозой коммунизма изнутри, шефы британской разведки все отчетливее понимали, что потребуются новое оружие и реорганизация службы, чтобы сразиться с «новым врагом», Советским Союзом. Начали обозначаться линии фронта холодной войны.
Олег Гордиевский казался идеальным продуктом системы — его отец работал в НКВД, брат стал нелегалом-разведчиком КГБ, сам он окончил элитарный МГИМО, поступил на службу в Первое главное управление, получил звание полковника КГБ. Однако больше десяти лет он работал на МИ-6 и стал одним из ключевых агентов британской разведки, сыгравшим немалую роль в истории холодной войны. По его словам, делал он это исключительно из идейных соображений. В книге «Шпион и предатель», основанной в числе прочего на интервью с Гордиевским, британский писатель и историк Бен Макинтайр пытается разобраться, что заставило этого человека, столь глубоко укорененного в системе, восстать против нее.
История Эдди Чапмена — самого известного двойного агента Второй мировой войны. Фоном для этой головокружительной биографии послужили драматические и кровавые события середины XX века, невероятные успехи и обескураживающие ошибки спецслужб Британской империи и Третьего рейха, «тихая война» математиков и контрразведчиков за секретные шифры противника, невозможное сплетение судеб — словом все то, что мы привыкли видеть в лихо закрученных шпионских романах. Разница в том, что «Агент Зигзаг» Бена Макинтайра — хоть и увлекательное по форме, но серьезное по масштабу проделанной работы биографическое исследование, базирующееся на недавно открытых для историков архивных документах британской контрразведки МИ-5.
Ударив шестнадцатилетнюю Урсулу Кучински дубинкой на демонстрации, берлинский полицейский, сам того не зная, определил ее судьбу. Девушка из образованной еврейской семьи, чьи отец и брат исповедовали левые взгляды, стала верной сторонницей коммунизма и двадцать лет занималась шпионажем на Советский Союз. Агент Соня получила боевое крещение в Шанхае у Рихарда Зорге, прошла разведшколу в Москве, едва не приняла участие в покушении на Гитлера, собственноручно собирала радиопередатчики, в годы Второй мировой передавала в СССР атомные секреты, полученные от ученого-разведчика Клауса Фукса, и ни разу не провалила задания.
Начало 1943 года, победоносная германская армия уже потерпела первые крупные поражения — Сталинград и Эль-Аламейн, союзники уже очистили от войск Роммеля Северную Африку. На Восточном фронте противники собирают силы перед решающей схваткой под Курском, на Западном союзники готовятся к вторжению в Европу. Самый прямой путь на континент — через Сицилию. Но это так же хорошо понимает и руководство вермахта.И вот тогда в результате невероятного плана, родившегося в голове писателя-дилетанта, и в осуществлении которого приняли участие гробовщик, разведчик-трансвестит, хорошенькая секретарша и морской волк, на свет появился Человек, Которого Не Было.
Александр Ковинька — один из старейших писателей-юмористов Украины. В своем творчестве А. Ковинька продолжает традиции замечательного украинского сатирика Остапа Вишни. Главная тема повестей и рассказов писателя — украинское село в дореволюционном прошлом и настоящем. Автор широко пользуется богатым народным юмором, то доброжелательным и снисходительным, то лукавым, то насмешливым, то беспощадно злым, уничтожающим своей иронией. Его живое и веселое слово бичует прежде всего тех, кто мешает жить и работать, — нерадивых хозяйственников, расхитителей, бюрократов, лодырей и хапуг, а также религиозные суеверия и невежество. Высмеивая недостатки, встречающиеся в быту, А. Ковинька с доброй улыбкой пишет о положительных явлениях в нашей действительности, о хороших советских людях.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.