Шпион с пеленок: детство - [39]

Заниматься еще и воспитанием не хотелось совершенно.

А тут еще материны проблемы с личной жизнью. Как-то они оба не были готовы к этому.

Алан Далтон, появившийся в Коукворте в конце первой недели сентября, никак не ожидал прохладного, как ему показалось, приема. Не от Эйлин. Но, может, на нее так повлияла болезнь сына? «А может, Уоллис», — не давал покоя внутренний голос. Что-то явно произошло после его отъезда. Что-то очень серьезное. Имеет ли он право ревновать? Мужчина считал, что имеет. Только понимание того, что может отпугнуть, помогало ему держать свои чувства под контролем. Женщина явно старается избежать близости. Его женщина, как он уже считал. «И не только близости, но и выяснения отношений, а сын ей в этом помогает», — понял он вскоре. Но поговорить ни с кем так и не успел — дядюшка Селвин срочно вызвал его по делам профессиональным, так что пришлось проститься и уехать. Вернуться он смог только зимой, но уже с новым, увы, гораздо более меркантильным интересом…

***

— Да что вы говорите, Митч! Это же невероятно!

Юджина Дженкинс, новый министр магии, не смогла сдержаться, хотя уж этому-то помощнику доверяла давно, он не подводил ни разу. Однако прозвучавшее сообщение не укладывалось ни в какие рамки: при очередной проверке группа работников министерства не смогла войти в поместье Принцев — все выглядело так, будто появился кто-то из наследников этого рода, живой, невредимый и признанный родовой магией! Манор фонил почище малфоевского! Аппарировать в него не было никакой возможности, а от каминной сети он был давно отрезан…

Оставленные там наблюдатели… целых полтора месяца ничего и никого не наблюдали. Но все говорило о том, что наследник был! Дженкинс задумалась. Вроде, она слышала что-то о дочери Принцев… что-то такое, связанное с маглами, скандальное.

— Митч, соберите всю возможную информацию о чете Принц и их дочери. Возможно, она жива. Ее или ее ребенка надо найти. Манор, тем более, насыщенный магией, не должен пустовать. Придется признать наследника. Говорите, там ничего ценного не оставалось? Странно…

На следующий день она удивилась уже привычно: оказалось, кроме Принцев, родовая магия вернулась еще в полуразоренные гнезда Гонтов и старых братьев Блэк. Правда, в случае последних она быстро перекочевала к оставшимся Блэкам — Вальбурге и Ориону, посетившим жилище братьев первыми. А вот остальных наследников придется поискать… Пусть даже не только на территории страны.

***

Интересный молодой мужчина с непослушной волнистой прядью, все время падающей на лоб, наслаждался легким бризом на открытой веранде в Ки-Уэсте, любуясь на опускающееся в море солнце. Пригласивший его погостить магл был так подвержен влиянию, что даже стирать ему память было лень. Он предоставил ему то, чему не было цены: реликвию индейцев калуса, костяной ключ… Сам принес его из музея, в котором работал, вместе с парой интереснейших древних списков.

Внезапно возникший у ног домовик чуть не схлопотал Аваду, но протягиваемый им свиток выглядел слишком солидно, чтобы сжечь его, не поинтересовавшись содержимым. Печать Министерства магии Великобритании? Глаза мужчины раскрывались все шире по мере того, как он читал послание…

«Наследник Гонтов? Принять… род? Ему, полукровке? Что ж, ради такого стоит вернуться, по крайней мере, посмотреть… А, вот и дата, назначенная министерством. Послезавтра? Что ж, без проблем».

Он быстро набросал пару строк вежливого согласия и отпустил домовика.

Томас Марволо Риддл возвращался в Лондон.

21. За что боролись, на то напоролись

Том смеялся… нет, хохотал.

Вот только вряд ли кто-то нашел бы в себе силы улыбнуться, услышав этот ледяной, страшный смех…

Наследство!

Вот эта жалкая полуразвалившаяся убогая лачуга на склоне довольно крутого, но небольшого, заросшего кривоватым лесом холма. Его холма, да, ценность несомненная…

Манор… Халупа!

Родовой, блин, замок. Развалюха в три окна!

Мужчина хотел было развернуться и уйти (дабы обеспечить развеселую жизнь тем работникам Министерства, кто выдернул его из интересной поездки ради этого безобразия), но странное внутреннее чувство его остановило. Может, это было сознание детдомовца, увидевшего, что у него есть хоть что-то, но свое?..

Он легко взбежал по изрядно заросшей крутой каменной тропе, с отвращением к идиотам, что прибили полезное животное, сорвал с двери высохший труп змеи, отбросил его и толкнул дверь вовнутрь.

А потом подергал.

А та не поддалась.

Не помогли ни обычная «Алохомора», ни «Бомбардо» всех видов и размеров, ни «Делетриус», ни пара десятков других заклинаний, как светлых, так и темных. В запале Том хотел было кинуть Адское Пламя, но вместо этого, сам не зная почему, по-мальчишечьи нагнулся за камнем и засадил им в ближайшее грязное окно. И тут же, ругаясь на чем свет стоит, схватился за лоб: булыжник отскочил и прицельно попал ему в голову.

Зато в ней отлично прояснилось…

— Да ты, оказывается, непростая штучка, лачужечка моя… — произнес Том, присаживаясь на покосившееся крыльцо и останавливая кровь. И, по наитию, не убирая кровь с ладони, похлопал ею по почерневшим от времени доскам.