Шпион против алхимиков - [18]

Он был отвратителен. Этот младенец поражал воображение. Не должно быть у младенца такой большой головы, таких странных, низко расположенных ушей, крошечных, утонувших в темных подпухших глазницах бессмысленных, пустых глаз…

Я не успел раскрыть рта, а Габер уже снимал трубку радиотелефона. Впрочем, его вызов не понадобился: из–за поворота с воем вылетел желтый, крытый брезентом, грузовик. Два здоровенных санитара все в той же желтой униформе с эмблемой «СГ» на рукавах ухватили старуху и сунули ее под брезент вместе с младенцем.

– Что это за чучело? – оторопев, спросил я.

– Моргачка, – с отвращением сплюнул Габер.

– Моргачка?

– Ну да, – все с тем же отвращением повторил он. – Моргачка. Только не болтай о моргачах в людном месте, в Итаке этого не любят. Моргачи – первые разносчики любой заразы, заруби это на своем носу, парень. Прямой долг любого служащего «СГ» – следить за этими уродами. Им предоставлен не худший кусок Итаки, незачем бродить по городу. – Он вытащил пачку сигарет и одну из них сунул мне в губы: – Пойдешь сейчас в отель «Морское казино». Это совсем рядом, направо через квартал. Там на тебя снят номер. Утром явишься в офис, это сразу за «Кареттой», тебе подскажут. Получишь свою машину и инструкции. Все. Выкатывайся!

Я с удовольствием выкатился, Габер исчез.

Я остался один на невеселой пустынной улице. Раньше таких улиц в Итаке не было. И я мог поклясться на Библии, что раньше никто не знал и такого слова, как моргач.

5

Машина, которую я получил утром, поразила меня. Мощный джип, буквально напичканный электроникой и приборами. Я увидел даже барометр. Видимо, санитарная инспекция «СГ» имела какое–то отношение и к погоде. Здесь же, прямо под правой рукой, располагались трубки двух радиотелефонов.

– Ты входишь в систему санитарных патрулей, – объяснил мне довольно угрюмый тип – стерший механик. – Отзываться будешь на «тройку». Это твой номер.

Весь день под руководством все того же механика я изучал машину и вполне бы мог продолжить это дело и вечером, но этот угрюмый тип прогнал меня:

– Твое время кончилось. Ты должен вовремя отдыхать, – это в наших интересах. Санитарным патрулям нужны здоровые парни.

– А могу я воспользоваться машиной?

– Так все делают, – хмыкнул механик. – А парковать за чей счет?

– Разумеется, за мой.

Он удивленно поднял глаза:

– Ты откуда?

Я назвал южный городок, фигурировавший в моих документах.

– Там все такие?

Но взять машину механик мне разрешил.

Вернувшись в отель, я умылся и заказал обед. Его доставили быстро. Тележку толкал хмурый парнишка с узкими, косящими в разные стороны глазами.

Я спросил:

– Ты умеешь смеяться?

Он ответил:

– Зачем?

Я пожал плечами:

– Ну хотя бы из приличия. Улыбку–то ты можешь изобразить?

Он ответил:

– Зачем?

Я опять пожал плечами:

– Ты серьезный парень. Можешь не улыбаться, но скажи мне: как тут с белыми передничками и вообще… – я задумчиво покрутил над головой пальцами.

– Долго вам придется искать.

– Почему? Не утопили же вы девочек в океане?

– Кто мог, тот сам смылся за океан, – глядя мимо меня, загадочно ответил парнишка.

– А почему ты не смылся?

– Я не боюсь пьяной рыбы.

– А что это?

Парнишка спохватился. По бледным щекам расползся нездоровый румянец, глаза разъехались еще шире:

– Сами узнаете.

– Ладно, иди. За тележкой придешь попозже. Бар «Креветка», это далеко от отеля?

– Совсем нет.

– Веселое место?

– Кому как, – мальчишка оказался неисправимым. – Главное, смеяться вовремя.

Когда–то бар «Креветка» принадлежал старому Флаю. Сюда приходили выпить, пошуметь, попробовать хорошую морскую рыбу, поиграть на бильярде. Мальчишкой мне случалось заглядывать в «Креветку», хотя старый Флай мальчишек недолюбливал. Но меня посылал отец, я не мог отказаться от похода в опасный бар, и это всегда было как самое настоящее, сулившее неизвестно что путешествие. Ведь, отпуская устриц, старый Флай мог крепко держать тебя за ухо.

Жив ли Флай?

Я не боялся, что он меня опознает – слишком много лет прошло с тех пор, – но ведь могли сохраниться гонявшие со мной по пляжу мяч мои ровесники и ровесницы, с которыми я отплясывал в летнем дансинге рядом с китовой аркой.

Я усмехнулся. Не думаю, что меня можно было узнать, тем не менее, я волновался.

6

«Креветку» я разыскал сразу, хотя все старые постройки рядом с баром давно снесли. Свободных мест в заведении оказалось больше, чем того требовала хорошая репутация, но я этому не очень удивился; а вот ребята, обслуживающие бар, меня удивили – все они были мрачными, как смерть, и, несомненно, находились под градусом.

Веселое местечко, подумал я, усаживаясь за стойкой.

Человек пять – шесть сидело за столиками, еще двое расположились рядом со мной. Длинный, тощий старик, даже на вид какой–то запущенный, сидел за стойкой на бочке. Время от времени он надсадно и подолгу откашливался. Что–то знакомое послышалось мне в его кашле. Я наклонился к застывшему над только что опорожненным стаканом соседу:

– Кто это?

Парень безо всякого интереса ответил:

– Старый Флай. Хозяин заведения.

Но я уже узнал Флая. Время здорово обработало его – почти лишило волос, обесцветило бороду, погасило глаза, простегало морщинами щеки, лоб, шею.