Шпион - [18]

В госпитале ко мне отнеслись удивительно хорошо. Возможно, водитель услышал слова о том, что я очень хорошо потрудился на месте аварии. Врач, который меня лечил, с огромным старанием занимался моими незначительными ранами. Потом меня уложили в постель, и я, несмотря на все мое нервное возбуждение, тут же уснул на целый час. Видимо, сказалась усталость. Когда я проснулся, я уставился на человека, лежавшего на соседней койке. Это был тот самый унтер из военной полиции, который советовал мне как побыстрее добраться в Юллюш!

Мне тут же понадобилось продумать варианты объяснений. Конечно, он спросил, почему я не поступил так, как он посоветовал. Я сказал ему, что заблудился и упустил человека с грузовиком. Но даже это не объясняло, почему я не пошел в Юллюш пешком. У меня не было объяснений, и я притворился, что все еще в замешательстве. Было очевидно, что у него возникли какие-то подозрения. Несомненно, ему и в голову не пришло, что я не тот, за кого себя выдаю. Но он заподозрил меня в том, что я намеренно не хочу возвращаться в свой полк. К счастью, он тоже слышал историю о моем поведении на месте аварии и даже намекнул мне, что эта история поможет мне выпутаться, если в моем батальоне меня обвинят в намеренном опоздании.

Возможно, он ждал, пока мой ум немного прояснится. Но, наверное, он ждал слишком долго, потому что внезапно поступил приказ немедленно освободить госпиталь. Ожидаемое наступление началось, и в течение ближайших часов госпиталь должен был быть готов к приему сотен раненых. Я, конечно, вовсе не мог считаться настоящим раненым. Мои царапины, если держать их в чистоте два или три дня, не принесли бы мне никаких хлопот. Потому мне выдали новую форму — моя старая вся пропиталась кровью — и вручили рекомендательное письмо к командиру моего полка. Таким образом, я снова выбрался на свободу и двинулся не в сторону Юллюша, а в сторону полкового склада в Карвене. В это время, как мне сказали, Юллюш уже был взят англичанами. Мне удалось при этих словах скрыть свою радость. (Увы, преждевременную!)

Во всяком случае, я был рад тому, что все посчитали катастрофу несчастным случаем, а не диверсией. Меня спас взрыв вагонов с боеприпасами, который своей мощью уничтожил все возможные следы того маленького взрыва, который сделал я. Потому я двинулся в сторону Карвена со спокойным сердцем, намереваясь как можно раньше повернуть на юг на встречу с моим юным летчиком Полмером.

Мне очень хотелось увидеть своими глазами замешательство в тылу немецкого фронта — я раньше думал, что монополией на неразбериху владеют англичане, но было очевидно, что и среди немецких командиров тоже есть теряющие голову болтуны. Войска направлялись на фронт по тем же дорогам, по которым отходили отступающие с фронта солдаты. Позднее я со многими немцами говорил на эту тему. Они рассказывали, какой неожиданностью было для них поражение, насколько они страдали из-за того, что англичане прорвали фронт и что «барышни-солдаты» (так они называли шотландских горцев в юбках-килтах) уже достигли пригородов Ланса. Я посмеивался в душе, сохраняя скорбное лицо. Было очевидно, что в месте прорыва был лишь минимум резервов, если наши наступающие войска достигли уже пригородов Сите Сент-Огюст. Потом нам стоило бы лишь бросить все наши резервы в развитие прорыва, и Ланс стал бы нашим. Позади города была открытая незащищенная земля — и никакие серьезные подкрепления не смогли бы оказаться там в ближайшее время.

С наступлением ночи я повернул на юг. Несколько раз я проходил через посты военной полиции, но никто не задавал мне вопросов, настолько большой была неразбериха в обстановке, вызванной столкновением приближавшихся к фронту резервов и отступающих с передовой частей, двигавшихся по всем направлениям. У меня не было карты и мне приходилось полагаться на память и интуицию, но в темноте я заблудился и оказался снова на окраине Ланса. Мне показалось, что тут что-то не в порядке. Если наши войска были утром в уже предместьях Ланса, то почему они сегодня не вошли уже в сам город? Потом мне в голову пришла другая мысль. Если наши войска в ближайшее время займут Ланс, то зачем мне прятаться в подвале, ожидая, пока придут англичане? Я решил зайти в дом Сюзанны за дальнейшей информацией.

Я так и сделал, но она сама ничего не знала. Она была очень обеспокоенной, когда увидела меня. Она полностью понимала, насколько опасно мое положение и просила меня поторопиться в направлении Буа-Бернара. Меня не нужно было торопить, потому что весь день я слышал приближавшийся к Лансу шум боя — но не знал, что на самом деле этот бой уже затих — потому я быстро отправился в свой одиночный поход. Тропа моя пролегала совсем близко от того места, где произошла катастрофа. Проходя мимо, я увидел офицеров, проверяющих пути с помощью больших фонарей и, к моему неудовольствию, свидетелем был унтер-офицер из военной полиции, который сейчас излагал свою версию событий предыдущей ночи.

Я тут же попытался свернуть, намереваясь обойти эту сцену как можно дальше, но моя удача изменила мне — этот унтер точно оказался моим камнем на шее. Он послал ко мне одного из своих людей. У него наверняка было хорошее зрение, раз он увидел меня с расстояния сотни ярдов, ведь хотя фонари были яркими, освещенность вовсе не напоминала дневную. В третий раз я столкнулся с этим человеком. Теперь, сказал я себе, мне не отвертеться. Пусть он не подозревал во мне диверсанта, зато вполне мог арестовать как дезертира. Именно так и произошло.