Шпион, которого я любила - [2]

Мы сидели в большом черном автомобиле, уносившем нас в темноту, и он держал меня за руку. Я любила этого человека, этого русского шпиона, ради которого оставила все, во что верила.

Ким похудел, состарился, и я с трудом его узнала. Раньше я никогда не видела его в шляпе. Эта темно-голубая шляпа принадлежала Гаю Берджесу, который неожиданно умер месяц назад. Киму достался весь его гардероб, где особенно пригодились дорогие зимние пальто с меховыми воротниками. Шляпу он носил из сентиментальных чувств. На переднем сиденье, рядом с водителем, сидел моложавый человек лет сорока пяти - первый русский из тех немногих, с которыми мне предстояло познакомиться.

Возможно, он - единственный человек в мире, который знает от начала до конца, чем занимался Ким. Я его знала просто как Сергея, но вскоре выяснилось, что он был основным связным Кима в сложной системе советской разведки. Он часто приходил к нам в гости, чтобы помочь в решении разных проблем и в приспособлении к незнакомому миру России. Он был очень обаятельным, с добрыми, блестящими, коричневыми глазами и превосходным чувством юмора. По-английски он говорил бегло, с едва заметным акцентом.

Со временем я очень привыкла к нему, а он всегда относился ко мне со старомодной учтивостью. Иногда он приносил мне букет цветов, которые зимой стоили огромных денег. Я никак не ожидала такого отношения и была очень тронута. У Сергея был большой автомобиль с шофером, и было ясно, что он занимал высокий пост в советской разведслужбе.

В тот первый вечер мы подъехали к квартире Кима, и Сергей вошел вместе с нами, чтобы выпить бокал шампанского, которое Ким заранее охладил. Но через несколько минут Сергей вежливо попрощался и ушел. Я была безумно счастлива.

"Ты конечно прихватила - спросил Ким - бутылку шотландского виски?" Я объяснила, что русский агент, провожавший меня в лондонском аэропорту, не разрешил мне даже приблизиться к магазинам. "Черт подери, - засмеялся Ким, - а я уже всем сказал, что ты привезешь бутылку виски".

Ким жил под чужим именем в огромном сером доме, в пятнадцати минутах езды на метро от центра города Я пообещала никогда не раскрывать его имени и его адреса. Сзади это здание напоминало Лубянку. Но с фасада вид улучшался благодаря небольшому зеленому скверику, где по теплым дням старики играли в шахматы, а старушки зорко наблюдали за своими младенцами.

По советским стандартам, у Кима была огромная и шикарная квартира из четырех комнат, но в спальне не было двуспальной кровати: русские в них не верят. Позднее я специально навела справки: таких кроватей в продаже не было.

Тогда я не имела представления, насколько трудно обставить квартиру в Москве. Не зная, чего натерпелся Ким, я, должно быть, сильно обидела его своими замечаниями в те первые дни. Например, я сказала, что хорошо бы избавиться от голубого диванчика, который Ким поставил в углу гостиной. Только позднее оказалось, что это была редкая находка, и Ким ею очень гордился.

Ким объяснил, что, по престижным соображениям, его русские друзья настояли на том, чтобы у нас был телевизор - в те времена за телевизорами были огромные очереди.

Ким знал, что я обожала птиц, и уже приготовил для меня канарейку и пару зеленых попугайчиков в прелестной самодельной клетке.

Кухня была современной и хорошо оборудованной. Стиральная машина из Чехословакии, пылесос из Румынии, полотер из Югославии; русским был только холодильник. Но стиральную машину, работавшую с дикими завываниями и до смерти пугавшую нашу прислугу, мы превратили в кухонный стол. А вот пылесос, о котором мы не могли даже мечтать в Бейруте, был настоящим подарком для наших многочисленных восточных ковров.

Киму потребовалось много месяцев и несколько тысяч рублей, чтобы обставить наш дом. Сергей возил его по всему городу, показывая десятки квартир, и, в конце концов, он остановился на этом старом доме до-сталинской эпохи, который показался ему намного солидней и надежней, чем неуклюжие, однообразные блочные коробки, выраставшие как грибы по всем окраинам. Зная мое музыкальное прошлое, наши друзья даже предложили большой рояль, но Ким отказался из-за недостатка места.

Обходя квартиру в ту первую ночь вместе с Кимом, который с возбуждением ребенка показывал мне на каждый предмет, я обратила внимание на груды книг, сложенных у стен каждой комнаты. Там было более четырех тысяч томов, оставленных Киму Гаем Берджесом. Ким еще не успел купить книжных полок, и нашей первоочередной задачей было найти их как можно больше. Неожиданно застекленные книжные полки появились во многих магазинах. Мы разместили их во всех комнатах.

В первое утро в Москве я проснулась в своей узкой кровати и сразу почувствовала, что в квартире есть кто-то третий. Я слышала тяжелые, властные шаги и скрип стульев в гостиной. Кто бы это ни был, его определенно не интересовало, спим мы или уже проснулись. "Кто там ходит?" - прошептала я Киму. "Это Зина, наша экономка", - ответил он. Ей предстояло стать моей первой занозой в России.

Зина была грубой, маленькой женщиной лет тридцати, с крашеными волосами. Она стала интимной частью нашей жизни с восьми до четырех. Она присматривала за Кимом уже несколько недель и вела все хозяйство по-своему. Меня она терпеть не могла. С самого начала она заявила, что не желает никаких изменений в ее дневном расписании. Хозяйкой была она. Когда однажды я решила отполировать пол и вычистить все ковры, она отказалась это делать и провела час или два в нашей гостиной, куря одну за другой наши сигареты и ничего не делая.