Шпион для Германии - [6]
Когда казалось, что крейсер вот-вот настигнет торговое судно, капитану Шульцу удалось каким-то чудом ускользнуть от англичан. В течение нескольких дней местные газеты подробно освещали их дуэль под броскими заголовками. На победителя делались довольно крупные ставки.
Разойдясь, оба корабля взяли курс на Лиму. В предвкушении исхода многодневной гонки, когда кораблям оставалось всего несколько миль до порта, жители высыпали на берег моря.
Первым, опередив противника на самую малость, в порт вошел «Лейпциг». Немцы и перуанцы праздновали совместную победу, в которую и я внес свою лепту.
Успехи мои приумножались. Американский министр иностранных дел Корделль Халл прибыл в Лиму для доверительных бесед с перуанским правительством. Мне удалось узнать содержание их переговоров, о чем я доложил в Германию. Через некоторое время дипломатические отношения Перу с Германией были, как я и предсказывал, прерваны. Грингеру пришлось собирать чемоданы.
Я же остался.
Как-то в аэропорту Лимы приземлился опытный образец четырехмоторного бомбардировщика «Фортрес». Разузнав его технические характеристики, вооружение и радиус действия, я передал информацию через Чили в Берлин. А спустя несколько месяцев эскадрильи этих машин появились в ночном небе Германии. Со шпионажем как спортом было покончено. Война с каждым днем становилась все ожесточеннее. Оставалось только крепче сжимать зубы.
— Как тебе война? — спросила меня однажды Эвелин. На ней были голубые шорты и белый пуловер.
— Плевал я на нее, — ответил я.
— Я тоже, — произнесла она. — Отец все больше нервничает, ожидая прибытия транспортов. К тому же он принимает участие в работах над проектом улучшения системы их конвоирования.
— Ты опять разговариваешь с нашими врагами, — сказала шутливо мать Эвелин, сердечно приветствуя меня.
В тот же вечер я передал сообщение о новой системе конвоирования судов, о принимаемых мерах по предохранению их от магнитных мин, об ожидаемом прибытии транспортов и многих других вещах. Сидя за передатчиком, я думал об Эвелин. Как мне говорили, цель оправдывает средства. Цель же определялась войной, будь она проклята…
Целых два дня я раздумывал, как попасть в англо-американский госпиталь. Там лежал во второй палате младший офицер с «Диспеча». Крейсер обнаружил и захватил немецкий транспорт «Дортмунд», попавший в руки англичан целым и невредимым. Мне нужно было узнать, почему он не был затоплен командой.
Я отправился к одному врачу из немцев и попросил его обрисовать мне признаки заболевания почек, что он с удовольствием и сделал.
Тот офицер находился в помещении с еще несколькими пациентами, и я собирался попасть туда под видом больного.
От врача я отправился домой, намереваясь побывать вечером в немецком клубе: сейчас уже не помню, с кем и для чего я должен был там встретиться. Не успел, однако, принять душ, как раздался настойчивый звонок в дверь.
Посетителем оказался чиновник перуанской уголовной полиции.
С ним пришел специалист из телеграфного ведомства. Оба вежливо меня поприветствовали.
Я предложил им по рюмочке «Писко», который они с удовольствием выпили. Насколько мог, я старался скрыть свой испуг, так как понимал, что они получили указание произвести у меня обыск. Это же означало неминуемое выдворение из Перу.
— На вас поступила анонимка, сеньор, — сказал полицейский чиновник. — Автор ее предполагает, что вы работаете на тайном радиопередатчике. Так что нам придется все у вас осмотреть. Вы не возражаете, сеньор?
В голове моей пронесся рой мыслей, но ничего придумать я не смог. Ведь агентом-то я был начинающим и не имел никакого опыта в подобных делах. Сердце мое бешено забилось.
Став впоследствии агентом абвера номер 146, я уже не ощущал себя беспомощным даже в самых что ни есть отчаянных ситуациях. В тюремном застенке в Ливенуорте я, например, разговаривал с немецкими военнопленными за пять минут до их казни, оставаясь совершенно спокойным…
Тогда же в Лиме я здорово перепугался, попав впросак, когда полицейский приступил к обыску, переворачивая все вверх дном
Отрицать что-либо не имело смысла. На лбу перуанского инспектора полиции проступил пот. Из нагрудного его кармана высовывался уголок громадного платка. Может, попробовать дать ему взятку? В качестве последствий такого поступка вырисовывались две возможности: он мог взять тысячу солей, которые были у меня под рукой, и уйти, но точно так же мог и, взяв деньги, остаться.
Служащий телеграфного ведомства показал пальцем на радиоаппарат, стоявший на столике в углу, и инспектор задал мне вопрос:
— Что это такое, сеньор?
— Радиопередатчик, — ответил я.
— А что вы на нем делаете?
— Веду передачи.
— Это очень плохо, — произнес инспектор. — Теперь мне придется вас задержать.
Он был очень удивлен моим прямым ответом, не понимая, почему я так сказал. Покачивая головой, он явно про себя выругался. Тогда я понял, что обыск в моей квартире он воспринимал не столь серьезно, как я.
— Я работаю со многими горнодобывающими компаниями, — пояснил я ему. — Я радиоинженер. Некоторые из них, обладая соответствующими разрешениями, имеют собственные радиопередатчики. Это вы можете легко проверить. В случае каких-либо неисправностей аппаратуру доставляют ко мне. Это, собственно, моя работа, за которую я получаю деньги.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Эта книга не есть сведение счетов. Автору важнее было показать, что крушение Советского Союза обусловливалось не только и, судя по фактам, не столько императивами, парализовавшими рефлексы самосохранения нации, сколько спецификой властных структур и личными качествами, присущими последним руководителям СССР. На каждой ступени перестройки давались варианты, имелся выбор. Право решающего вердикта принадлежало, однако, единолично М. С. Горбачеву. Он не делился этим правом ни с кем – ни с парламентом, ни с правительством, ни с коллегами в Политбюро ЦК партии, ни с партией как институтом.
Бывший сотрудник Второго главного управления КГБ генерал Рэм Красильников в своей книге пишет о противостоянии британской разведки и российской (советской) контрразведки. Именно Англия явилась вдохновителем походов Антанты на Советскую республику в 1918-20 гг. С этого времени и начинается противоборство двух разведок, продолжающееся до сих пор. Британская разведка «преуспела» в деле вербовки сотрудников КГБ, но практически все они были разоблачены советской контрразведкой. Об этих и многих других акциях британской разведки против России рассказывает профессиональный контрразведчик.
Профессиональный разведчик и директор ЦРУ на протяжении десятилетия, Аллен Даллес рассказывает о глобальном противостоянии его ведомства с Комитетом госбезопасности СССР, во время которого отрабатывались приемы разведки и шпионажа, известные с древнейших времен.«В лице Советского Союза мы имеем противника, который поднял искусство шпионажа на небывалую высоту, разработав новые механизмы подрыва и обмана».Немцы Зорге и Ресслер, два советских шпиона, по мнению Даллеса, обеспечили руководство Красной Армии бесценной информацией, во многом предвосхитившей исход Второй мировой войны.Арест супершпиона подполковника КГБ Рудольфа Абеля произошел только благодаря предательству его ближайшего помощника.
Книга известного немецкого прозаика Х.Х. Кирста выделяется из почти шести десятков произведений, посвященных Рихарду Зорге. Опираясь на документальные материалы, автор нарисовал образ не твердолобого коммуниста, не супершпиона и не героя-великомученика, каким представляли нам прежде Зорге, а человека, наделенного свойственными обыкновенным людям слабостями и недостатками. Он отнюдь не отличался ангельским характером, часто и крепко выпивал, страстно любил женщин, чрезмерно грубо вел себя с членами своей разведгруппы.