Шпана - [19]
Сижу, значит, как майская роза, и жду Спиридошу с бабками. Полчаса жду, три четверти часа – нету никого. Кинул что ли трактирщик поганый? Ан нет, появился вдруг Спиридон, спустился с набережной, где просёлочная дорога шла в слободу Подновье. Подходит ко мне, за спиной мешок болтается.
– Ну здравствуй, Саня, – говорит он мне, озираясь тем временем по сторонам.
Это мне активно не понравилось, не иначе на хвосте кого-то привёл, подумал я, но ответил спокойно:
– И тебе не хворать, Спиридон. Я походу сейчас Потапом зовусь. Как здоровье, как семья, как торговля идёт?
Про семью это я для подколки спросил, не было у него отродясь никакой семьи, её же кормить и одевать надо, будет это делать такой скряга, как он.
– Благодарствуй, всё неплохо, – степенно отвечал он. – Я вот принёс, о чём мы договаривались вчера.
И он вытащил из заплечного мешка завёрнутый в тряпицу свёрток.
– А чего такой большой-то? – спросил я, – медными деньгами что ли собрал?
Но ответить он ничего не успел, потому что из-за ближайшей лодки, лежавшей неподалёку в перевёрнутом состоянии, вдруг возникли двое в форме местной полиции. И оба быстрнько переместились к нам.
– Так-так-так, – сказал видимо старший из них, – и что это тут происходит, господа хорошие?
– Вот этот, – немедленно выпалил Спиридон, – вымогает у меня деньги, угрожая ливольвертом. Заряженным. Вот.
– Поднимите руки, молодой человек, – обратился ко мне этот старший.
Я без разговоров выполнил приказ, после этого он меня тщательно обыскал с ног до головы. И ничего не нашёл.
– Чистый, – сказал он своему спутнику. – Куды револьвер-то девал? – это он у меня уже спросил.
– Вы что-то путаете, господин полицейский, – вежливо ответил я ему, – у меня отродясь никаких револьверов не бывало.
– А что ты тогда здесь делаешь и почему этот тебе свёрток какой-то передаёт? Что, кстати, в свёртке, показывай, – скомандовал он Спиридону.
Тот развернул его, внутри лежали гвозди м железные скобы, жадный Спиридон видимо пожалел реальные деньги сюда класть. Полицейский хмыкнул и продолжил:
– Ты чего, на работу его что ли нанимаешь?
– Да это я так, господин урядник, – заюлил Спиридон, – для виду положил, а так-то он у меня полсотни рубликов вымогал.
– И ты что-то путаешь, Спиридон Михалыч, – сказал я ему, – мы же вчера договорились, что я с братом тебе заднюю дверь поправлю, вот ты мне и принес запчасти для этого дела.
– Так, – громко сказал урядник, – мальца мы к себе забираем, поговорим с ним в участке как следует, а ты, Спиридон, иди себе и не отвлекай нас от службы такой ерундой.
А меня господа полицейские, как и обещали, взяли за шкирку и повели в ближайшее отделение. По дороге выяснилось, что моей скромной особой заинтересовался аж сам участковый пристав Игнатов Семён Архипович, довольно большая шишка в полицейской иерархии. А с ним вместе был городовой Кавун, без имени-отчества. Судя по фамилии, с Украины был родом этот товарищ. Отделение находилось на Нижне-Волжской набережной в районе Речного вокзала… ну то есть когда-то в будущем он здесь будет, а пока какая-то деревянная будка на берегу стояла. Но площадь за ним имела знакомые очертания, посредине фонтан с красивыми чугунными финтифлюшками, позади пассаж Блинова, справа городская биржа, в которой в 21 веке будет череда модных ночных клубов. Меня завели в домик, соседний с этой биржой-ночным клубом, на вывеске коего значилось «Городская полицейская управа № 1», я аж возгордился – под первым номером пойду.
– Ну садись вон туда, – сказал городовой Кавун, заведя меня в маленькую и душную комнатушку с окном на фонтан, – поговорим.
И тут же раскурил свою трубку, она у него набитая что ли уже валялась в ящике стола?
– Конечно поговорим, господин полицейский, – вежливо ответил я, садясь на краешек раздолбанного стула, а потом добавил, – вы бы своё имя-отчество что ли сказали, чтобы удобнее было говорить.
– Иван Данилыч, – буркнул он, пристально глядя на меня, – рассказывай давай, кто такой, почему на тебя уважаемые люди жалуются?
Я вздохнул и вывалил на Кавуна изрядно подредактированную историю своей грустной жизни… нет, поначалу всё рассказал, как оно на самом деле было, а под занавес только то что мы с братом пришли наниматься к Спиридону на какую-нибудь малую работу, жрать, дескать, очень хочется, а других источников существования у нас нету. Кавун выслушал всё это, периодически кривясь, как будто от зубной боли.
– А про револьвер что скажешь?
– Это дядя Спиридон что-то напутал, откуда у такого пацанчика, как я, боевой револьвер возьмётся, сами посудите?
– Лады, будем считать, что ты меня убедил, – ответил наконец городовой, – но если ещё раз в похожую историю влипнешь, так просто не отделаешься, в Сибирь по этапу поедешь, понял?
– Да всё я понял, Иван Данилыч, – ответил я с надрывом в голосе, – больше влипать ни во что не буду.
– Ну тогда иди… нет, стой – ещё расскажи, что вы с братом дальше делать думаете?
– Дальше мы хотим сделать коммуну детей-беспризорников, – ответил я, – вместе выживать проще будет.
– Что за коммуна? – посерьёзнел лицом полицейский, – почему не знаю?
– Так нету её ещё, только начинаем, четверо нас, заняли пустой дом в конце Благовещенки, хотим что-нибудь общественно полезное начать производить. Приходите в гости, сами всё посмотрите.
