Шпаги и шестеренки - [80]

– Присаживайтесь, господа. – Леди Маргарет закрыла на засов изрисованные крестами двери. Железные задвижки были, похоже, недавно привинчены к резной древесине. – Прошу извинить за обстановку. Вот здесь я и живу.

– Простите, мэм, – огляделся сыщик, впечатленный увиденным, – вопрос бестактный, но не могу его не задать: вы считаете, что ваш отец вампир?

– В прежние времена он предпочитал ром, – покачала головой молодая леди, стараясь не принимать близко к сердцу лишенную галантности речь сыщика.

– Тогда зачем эти колья, чеснок?

– Увы, с той поры кое-что изменилось, и теперь я ни в чем не могу быть уверена. Видите ли, все началось лишь неделю назад, и я еще не слишком хорошо знакома с нынешними предпочтениями отца. Но, должна заметить, они и впрямь стали иными, если, конечно, призрак действительно принадлежит лорду Джеймсу.

– Почему вы так решили?

– Видите ли, в тот день я как раз пригласила в гости миссис Элизабет Райт, дочь нашего приходского священника. Мы росли с ней вместе, потом она вышла замуж за американского епископа Райта.

– Простите, эти детали имеют какое-то отношение к делу? – оборвал ее частный детектив.

– Мне пока трудно об этом судить, – поджала губки хозяйка Фатлмоунта.

– Тогда давайте так: если я буду нуждаться в деталях и подробностях, я буду задавать вопросы. Так что же произошло с миссис Райт?

– Мы сидели и пили чай, когда вдруг в совершенно пустой комнате раздался ужасающий, леденящий кровь загробный голос: «Жирная корова!».

– Это был голос вашего отца?

– Этот голос напоминал голос моего отца, – уточнила миссис Рокстед. – Но поверьте, доблестный коммодор Улфхерст всегда отличался сдержанным и, я бы даже сказала, довольно суровым нравом. Он бы никогда не стал так высказываться о даме.

– Быть может, у лорда Джеймса были основания недолюбливать вашу гостью?

– При жизни он и впрямь ее не слишком жаловал, полагая неумной и чересчур увлеченной придворными сплетнями. Согласна, это нелепое пристрастие, но подобные слова – о! Непростительно дурной тон! А уж то, что было потом, так и вовсе… – она заметно покраснела.

– Что же было дальше? После этих шокирующих, – сыщик ухмыльнулся, – слов?

– Бэт вскочила, словно ее ошпарили, начала крутить головой, выискивая обидчика. Она, знаете ли, и впрямь не особо стройна.

– Ну, ну? Старайтесь не отвлекаться на лишние детали.

– Из воздуха появилась левая рука и пребольно ущипнула мою подругу… – леди вновь зарделась. – Ну, как сказать? Ущипнула…

– За задницу? – без обиняков уточнил детектив.

– Вы полагаете, эта деталь имеет отношение к делу? – съязвила благовоспитанная дама.

– Мне лучше знать. Вы уверены, что это была левая рука?

– Абсолютно. Я ее видела, как вижу вас. К тому же, правая всегда появляется со шпагой. Вчера она полдня гонялась за дядюшкой Тобиасом, это младший брат моей покойной матушки…

– Этот-то родич чем ему не угодил?

– Нельзя сказать, чтобы отец уважал дядюшку Тобиаса. Тот пробовал себя как художник, но не слишком преуспел. По крайней мере я никогда не слышала, чтобы кто-либо выразил желание купить его картины. Последние годы дядя зарабатывает на жизнь, рисуя заседания суда графства для местной газеты. Это занятие приносит ему не слишком большие доходы, однако здесь он живет, вернее, жил, на всем готовом.

– Жил? – насторожился детектив. – Рука со шпагой убила его?

– О, нет! Она полдня носилась за ним по замку, лупила клинком плашмя по спине и плечам, колола, точно подушечку для иголок, сопровождая эти действия ужасающим криком: «Проваливай отсюда, тупой бездельник! Твое место в ночлежке! Сдохни под мостом!». А жена дядюшки, Бриджит… тут и вовсе дурацкая выходка – ей просто дали пинка! Да так, что бедняжка слетела с лестницы и едва не поломала шею. А лестница… представьте, лестница была натерта воском от свечей! Разве истинный джентльмен, каким был отец, мог так поступить?!

– Вот и свечи отыскались, – в пространство бросил Стивен.

– При чем тут свечи?! – возмутилась леди Маргарет. – Вы только представьте: из воздуха, точно из-за портьеры, неожиданно появилась нога. «Бац!» – и несчастная Бриджит едва не лишилась жизни! А голос еще рявкнул: «Чертова воровка!».

– За ней действительно водились такие грехи? – уточнил сыщик.

– Когда-то, несколько лет назад, из серебряного сервиза, подаренного лорду Фатлмоунту королевой Елизаветой, пропало блюдо. Полиция оказалась бессильна, но отец почему-то был уверен, что это дело рук тети Бриджит.

– А вы, мэм, вы лично подвергались какой-либо агрессии?

– Благодарение Господу, нет. Более того, как-то вечером я уже дремала, и мне показалось, что некая рука гладит мне волосы. Я думала, приехал Генри, я имею в виду, мой муж, открыла глаза, вскочила – в комнате никого не было. Быть может, мне почудилось. – Она снова печально вздохнула, подняв брови домиком. – Я так испугана.

– Если интуиция меня не подводит, лично вам бояться нечего. Когда, вы говорите, начал появляться неупокоенный дух?

– Около недели назад.

– Так, так. А когда вы узнали об исчезновении фрегата?

– Позавчера, ближе к ночи. Мне прислали телеграмму из «Таймс» с трагическим сообщением.

– Ну да, ну да. Сообщили они сразу. Шторм закончился два дня назад, стало быть, действительно есть основания предполагать, что коммодор к моменту катастрофы уже покинул этот мир.