Шпага Суворова - [33]

По моей просьбе управляющий домом созвал в конторе всех дворников и объяснил, что от них требуется.

— Назовите квартиры, в которых есть старинные картины, большие или маленькие, — попросил их управляющий домом.

Старший дворник, работавший в этом доме больше двадцати лет, посоветовался со своими товарищами и довольно уверенно сказал:

— Идите в квартиру триста одиннадцатую. Там проживает Вавилов. Квартира у него богатейшая, картинами все стены увешаны. Видно, большой любитель картин Вавилов.

Не скоро удалось дозвониться в триста одиннадцатую квартиру. Наконец послышались шаги, чуть-чуть приоткрылась дверь, и чей-то голос произнес:

— Кто здесь?

Я назвал себя.

— Без дворника пустить вас не могу, — сказал человек за дверью.

— Хорошо, — согласился я, — сейчас его приведу.

Не успел я еще со старшим дворником подойти к двери, как ее кто-то быстро распахнул, и мы очутились в полутемном коридоре, заставленном разными вещами. В квартире было несколько комнат. В одной, куда нас пригласил хозяин, стены были сплошь увешаны картинами в тяжелых рамах…

— Вы не из художественного фонда? — спросил меня владелец этих богатств. — Хотите приобрести для музея картины? Пожалуйста! У меня, как видите, выбор имеется.

Он достал из письменного стола какой-то список, очевидно перечень принадлежащих ему картин, и попросил с ним ознакомиться.

Пришлось ему объяснить, что Артиллерийский исторический музей поручил мне отыскать один старинный портрет и что посещение его квартиры вызвано этой причиной.

— Поэтому разрешите посмотреть ваши картины. Может быть, среди них я найду ту, которую разыскиваю.

— Прошу вас, прошу! — любезно проговорил коллекционер и повел нас по своей «картинной галерее», давая на ходу объяснения. Все эти полотна, вделанные в дорогие рамы, были всего лишь копиями известнейших картин. И самым ценным среди этого собрания произведений живописи были массивные рамы с позолотой.

— Неужели у вас нет ни одного портрета? — задал я ему вопрос.

— Не люблю портретов, — сказал, морщась, коллекционер картин, — то ли дело — море или восход солнца в горах!

— А нет ли у вас миниатюр с военными сюжетами? — отважился я спросить любителя восходов солнца.

— Нет! Я гражданский человек, и военные темы меня совсем не привлекают.

Было очевидно, что мы попали в квартиру перепродавца картин и что искать здесь старинный портрет Суворова — значит напрасно терять время.

Мы поспешно вышли из триста одиннадцатой квартиры и на площадке второго этажа устроили новое совещание.

— Значит, не то? — спросил старший дворник и досадливо покачал головой.

— Не то! — с сожалением ответил я и обратился к нему: — Скажите, а нет ли картин у кого-нибудь из военных, проживающих в этом доме?

— Военных? — задумался дворник. — Припоминаю… Совершенно верно, есть. Идемте в триста сорок седьмую квартиру.

— А кто там живет?

— Полковник в отставке. Правда, картин у него не в пример меньше, чем в триста одиннадцатой, но посмотреть есть на что. Все больше из военной жизни. Не один раз приходилось бывать в этой квартире.

Нам открыл дверь пожилой мужчина лет за шестьдесят, атлетического сложения. Из-под его суровых бровей мягко смотрели голубые глаза. На нем был костюм военного покроя и короткие кавалерийские сапоги.

— Полковник в отставке, Василий Петрович Коротаев! — произнес он четким голосом и пожал мою руку. — Чем могу служить?

Я рассказал о цели своего прихода.

Выслушав меня, Василий Петрович вышел в соседнюю комнату и быстро вернулся обратно.

— Вот, любуйтесь! — сказал он, бережно положив на стол большой сверток.

— Простите, а что в свертке? — задал я ему вопрос.

— Видите ли, я приготовил эту вещь, чтобы отнести в ваш музей, а вы вот взяли и сами пожаловали. Давайте посмотрим, — предложил полковник.

С этими словами он снял со свертка веревки и развернул его.

Передо мной лежала резная, персидского ореха, рама замечательной ручной работы. В раму были вделаны пять миниатюр и герб Суворова, поддерживаемый двумя львами. Миниатюры составляли одно целое с их оправой.

Замысел художника заключался в прославлении русского оружия. Слава русскому оружию!

В центре оправы, под гербом, находился портрет Суворова: худощавое, энергичное лицо, задорное выражение глаз и хохолок седых волос, смело взбитый над выпуклым лбом.

Портрет полководца окружали резные гирлянды из листьев дуба и лавра, перевитых лентой.

По левую сторону от портрета Суворова помещалась миниатюра, изображающая переход русских войск через Чёртов мост в Швейцарских Альпах. По правую сторону — миниатюра, на которой было изображено вступление Суворова в Милан в 1799 году, после победного шествия по северной Италии.

Союзники разбили французов на берегу реки Адды. Русские полки шли по цветущим просторам Ломбардии. Города сдавались один за другим. И вот полки в Милане. Народ забрасывает русских солдат цветами. Суворову при въезде в город устраивают триумфальную встречу.

Портрет Суворова был несколько крупнее других рисунков. Над ним развевалась георгиевская лента с большим бантом посредине. И лента и бант были искусно вырезаны из персидского ореха так же, как и весь медальон. Лента располагалась над продолговатой, чуть-чуть изогнутой в концах миниатюрой «Штурм Измаила».