Шпага чести - [33]

— Да, — вспомнил Шик русскую летчицу, спрашивавшую о Бизьене, — вы знаете, что один из полков Пе-два, который вы часто сопровождали на бомбежку, — женский.

— Как это женский?

— Очень просто, в нем служат одни девушки и дамы.

— Не может быть! — возразил Альбер.

— Почему? — спросил Лефевр. — Разве ты не обращал внимания на то, как нежно водят они бомбардировщики, как ласково сбрасывают бомбы на головы врага?

Все засмеялись, только Шик сохранял серьезность.

— Я не шучу. В двадцати минутах полета от нас базируется женский полк. Вот и Карм подтвердит, — выпалил Мишель и осекся, поняв, что проговорился и «нормандцы» узнают, как он блуждал в воздухе.

Пути к отступлению были отрезаны. Пришлось рассказывать все по порядку.

— Вернется де Панж, отправим его для установления связи с этой воинской частью, — решил Тюлян.

— Кого сопровождали в воздухе, с теми не грех побродить по земле, — заявил Дюран.

Комэск бросил на него колючий взгляд;

— Спать! Завтра снова бой.

Крепким сном спали под русским небом французские летчики, а в это самое время на их родине разыгрывалось остро драматическое событие, касающееся «Нормандии».

Грубый, бесцеремонный стук в дверь разбудил семью Ива Бизьена.

— Кто там? — испуганно спросил отец.

— Гестапо. Немедленно откройте!

В комнату ввалились двое в гражданском с пистолетами и один в форме — с автоматом наготове.

— Где ваш фотоальбом?

Ничего не понимая, старик трясущимися руками достал из ящика стола толстый, в кожаном переплете альбом.

— Так, — начал лихорадочно листать страницы старший. — Ага, вот. Ну-ка, сличим.

Он достал из бокового кармана снимок, приложил к тому, что хранился дома. На обоих — улыбающийся Ив, в комбинезоне, возле учебно-тренировочного самолета.

— Где ваш сын?! — рявкнул гестаповец.

— Не могу знать, то есть вовсе не знаю, — пролепетал отец. — Последнее письмо было из базы Берней.

— Берней? Он предатель! Переметнулся к русским.

— Что с ним? Где мой сыночек? — вскричала мать.

— Все узнаете. Одевайтесь!

Отец, мать, старший брат Ива начали сборы. За каждым движением пристально следили агенты.

Никто из Бизьенов ничего не понимал. Думали, это простое недоразумение, их допросят и отпустят. Но они никогда не вернулись в свой дом. Их увезли в комиссариат полиции Дьеппа, а затем — в тюрьму Руана.

На рассвете те же гестаповцы ввалились в больницу, расположенную в тридцати пяти километрах от Дьеппа, где лежал с нарывом на плече младший брат Ива — Андре. Его схватили и увезли в тот же застенок, несмотря на высокую температуру больного и протесты дежурного врача.

Наутро всех привели в канцелярию тюрьмы.

— Вот удостоверение личности Ива Бизьена. — Худой, бледный, в очках с толстенными стеклами следователь показал раскрытый документ. — Ваш сын и брат служил в эскадрилье «Нормандия». Согласно приказу Кейтеля все, кто служит в этой эскадрилье, в случае пленения, подлежат расстрелу как франтиреры. Иву Бизьену чудовищно повезло: попал к нам мертвым. Но рассчитываться за него будете вы. Мы сделаем все, чтобы о том узнали в «Нормандии». Пусть там подумают, выгодно ли сражаться против нас.

Членов семьи французского патриота оккупанты отправили в концентрационный лагерь в Компьене, позже, в вагонах для перевозки скота, — в Бухенвальд. Там их разлучили. Андре попал в лагерь Дора, на подземный завод, где производились снаряды ФАУ-1 и ФАУ-2. Побои. Допросы. Издевательства под музыку. Один за другим погибли родные Ива. Выжил только младший брат Андре.

Рассвет унес к линии фронта Тюляна, Бегена, закадычных друзей Литольфа и Кастелена. Они ушли на так называемую свободную охоту, право которой им было предоставлено командиром 18-го гвардейского истребительного полка подполковником Голубовым и подтверждено командиром 303-й авиадивизии генералом Захаровым.

Свободная охота — это поиск и стремительная атака. Пары действуют самостоятельно, не скованы в выборе решений и маневра, связаны только по радио — ведущий с ведомым. Так «нормандцев» учили русские, так тренировали их в воздухе.

Казалось бы, все ясно. Однако…

Пары разошлись по заранее обусловленным секторам. Цели искать долго не пришлось: противник тоже чуть свет поднимался в небо.

По всем правилам построив маневр, пары со стороны солнца пошли в атаку: Тюлян и Беген — на «фокке-вульфов», Литольф и Кастелен — на «мессов». Первые огненные трассы. Рассыпающийся строй. Закручивающиеся карусели. Беген вначале как привязанный держится за ведущим, надежно прикрывает его. Но вот в прицел подворачивается «фоккер». Поддавшись азарту, обо всем забыв, он бросает Тюляна и устремляется на врага. А тут, как назло, отказывает бортовое оружие. Беген из охотника превращается в зайца. Гитлеровец быстро сообразил, что к чему, и стал нагло, ведя огонь, преследовать его. У Бегена кончается горючее. На аэродроме оцепенели от ужаса, видя, как пират расправляется с их летчиком. Никто ничем не в состоянии помочь ему. И тут откуда ни возьмись появляется Тюлян. Он вышел из боя и поспешил на выручку товарищу. «Фоккер», выпустив по идущему на посадку истребителю очередь, вынужден ретироваться.

Точно такая же картина, только с другим исходом, произошла у Литольфа с Кастеленом. Последний, как и Беген, не осилил соблазна самому сразить «месса», увлекся и все-таки вогнал его в землю. А Литольф-то остался без прикрытия. Не обладай он столь высокой выучкой, ему бы пришлось туго.