Шоу Фрая и Лори - [7]
Гордон и Стюарт закусывают в греческом ресторане
Стивен (Гордон) и Хью (Стюарт) сидят за столиком греческого ресторана. На заднем плане играет музыка.
Хью. Да, Гордон, люблю я вот так заглянуть иногда к грекам. Простая кухня, простые блюда.
Стивен. Да и я к ней отвращения не питаю, Стюарт.
Хью. Нет?
Стивен. Весьма и весьма неравнодушен, так сказать, к доброй греческой пище. Весьма и весьма.
Хью. Вот и хорошо. (Просматривает меню.) Нет, с этим нам связываться не стоит. Я лично переговорю с их старшим официантом. А это все для случайных клиентов.
Стивен. Ну давай.
Хью. Слышишь, как у них тут на базуках играют, а, Гордон? Восток встречается с Западом.
Стивен. Да, красиво.
Хью. Знаешь, у греков ведь есть чему поучиться. В конце концов, это ж они подарили нам слово «цивилизация».
Стивен. А я думал — римляне.
Хью. Этнически это одно и то же, Гордон. И слово «экономика». Продувные ребята, эти греки. Очень продувные.
Стивен. И слово «клепсидрофон».
Хью. Что?
Стивен. Еще один их подарок. Хотя его, полагаю, лучше бы вернуть, и чем быстрее, тем лучше.
Хью. Крутые ребята, эти эллины. Крепкие, как валуны и утесы, из которых состоят острова и холмы их ландшафта.
Стивен. Черт. А знаешь, я не удивлюсь, если окажется, что в этом присутствует некий урок.
Хью. Еще как присутствует. Я иногда подумываю — не написать ли мне статью о корреляциях между ландшафтом и деловой хваткой.
Стивен. Отличная тема, Стю. Такая статья задала бы кой-кому жару. А «Институт руководящих коммивояжеров» просто помешался бы от счастья, прознав о теории подобного рода.
Хью. Я тоже так думаю, Гордон, я тоже. Да вот хоть меня возьми. Вся моя родня черт знает с каких пор обитала в Йоркшире. Понимаешь? Известняковые холмы, не прощающие ошибок болота, исхлестанные бурями долины. Бескомпромиссная, прекрасная, суровая и бескрайняя школа мужества.
Стивен. Да, но ты-то родом из Суррея.
Хью. Известняк у меня в крови. Взгляни на меня в деле и ты это поймешь. А где твои корни, Гордон?
Стивен. В Линкольншире.
Хью. Ха. Вот видишь? Все плоско, волгло, податливо, рыхло, вечные оглядки, нерешительность и опоздания на деловые встречи…
Стивен. Что ж, Линкольншир графство равнинное, Стю, это верно. Но я не сказал бы, что оно всегда опаздывает на встречи…
Хью. (Не слушая его.) Да, возможно, я все-таки напишу эту статью. Возможно, и напишу.
Стивен. А с обслуживанием здесь не спешат.
Хью. Вот, пожалуйста, типичная реакция жителя низин. Линкольншир в чистом виде. Пойми, Гордон, греки все делают в их собственном темпе. Природные ритмы и циклы, коренная часть их натуры. И сидящий во мне йоркширец уважает их за это.
Стивен. Но мы же с тобой не хотим опоздать на баскетбол, Стюарт.
Хью. (Кричит.) Официант! Кто-нибудь, подойдите к этому столику!
Появляется официант. Чрезвычайно обходительный грек.
Официант. Добрый день, восхитительные друзья мои.
Хью. Ладно, kalli spera.[1]
Официант. О. Но сейчас еще день. Вы хотели сказать, kalli mera.[2]
Хью. Ну да, это зависит от диалекта. Так вот…
Официант. To piato tees meras chtopothi.
Хью. Хорошо-хорошо. Значит…
Стивен. Дежурное блюдо сегодня — осьминог.
Хью. Я знаю, Гордон. Отлично знаю. Где его изловили?
Официант. Как это где? Интересный вопрос. В море.
Хью. Правильно. Тогда берем осьминога, Гордон, — ты как, не против?
Официант. Итак…?
Стивен. Ну что же, thelo parakalo dolmades kai filetto souvlaki kai nero pagomeno kai ena boulaki retsina.
Официант. Entaxi. Kai ya sas, kyrie?
Хью. Чего?
Стивен. Что бы ты предпочел, Стюарт?
Хью. То же самое. Безусловно. И э-э… parakalo.
Стивен. ∆υo.
Официант. Разумеется, джентльмены.
Официант уходит.
Хью. А мы пока давай-ка вина закажем.
Стивен. Я уже заказал, Стюарт.
Хью. А, ну да, конечно, ну да. Я просто задумался о своем.
Стивен. Он немного развязен, тебе не кажется? Эти его «восхитительные друзья».
Хью. Да нет, Гордон, он всего лишь признал во мне родственную душу. Увидел грубоватого жителя вересковых равнин и понял, что мы с ним вытесаны из одного, по сути дела, гранита. Ergo мы — клиенты, к которым следует отнестись с уважением, а не какие-нибудь лавочники, заскочившие сюда с улицы, чтобы перекусить на скорую руку.
Официант приносит тарелки с едой.
Официант. Dolmades для двух прекрасных английских джентльменов.
Хью. Отлично.
Стивен. Выглядит неплохо.
Официант. Это очень неплохо, закадычные друзья мои.
Официант уходит.
Стивен. (Впиваясь зубами в долму.) Ха!
Хью. Что это такое?
Стивен. Так dolmades же.
Хью. Dolmades?
Стивен. Фаршированные виноградные листья.
Хью. Фаршированные виноградные листья? Он что, угробить нас хочет?
Стивен. Это классическое греческое блюдо.
Хью. Классическое греческое… Я, по-твоему кто, — деревенский мужлан или исполнительный директор?
Появляется официант.
Официант. Все в порядке, обольстительные мои?
Хью. Прекрасно, спасибо.
Стивен. Моему коллеге не нравится dolmades.
Официант. Но вы же заказали dolmades.
Стивен. Он не знал, что это такое.
Хью. Я знал, что… ха-ха-ха-ха. Все просто отлично, спасибо.
Официант уходит.
Хью. Давай уматывать отсюда, Гордон. Это самый что ни на есть капкан для туристов.
Стивен. В «Стивенэйдж»?
Хью. Почему бы и нет?
Стивен. Но здесь так приятно, Стюарт.
Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Нед Маддстоун — баловень судьбы. Он красив, умен, богат и даже благороден. У него есть любящий отец и любимая девушка. Но у него есть и враги. И однажды злая школярская шутка переворачивает жизнь Неда, лишает его всего: свободы, любви, отца, состояния. Отныне вместо всего этого у него — безумие и яростное желание отомстить.«Теннисные мячики небес» — это изощренная пародия и переложение на современный лад «Графа Монте-Кристо», смешная, энергичная и умная книга, достойная оригинала. Стивен Фрай вовсе не эксплуатирует знаменитый роман Дюма, но наполняет его новыми смыслами и нюансами, умудряясь добавить и увлекательности.
Вторая книга античного цикла Стивена Фрая. В ней речь пойдет о героях и их подвигах. Фрай блестяще пересказывает драматические, смешные, трагические истории. Ясон и Геракл, Персей и Орфей, Эдип и Беллерофонт. Загадки, погони, сражения, головоломки, убийства и спасения. «Герои» – это истории о тех невероятных подвигах, глупостях, актах отчаянии и храбрости, на которые мы, смертные, способны, только если уж очень припечет.
Биография Стивена Фрая, рассказанная им самим, богата поразительными событиями, неординарными личностями и изощренным юмором. В Англии книга вызвала настоящий ажиотаж и волнения, порой нездоровые, — в прессе, королевской семье, мире шоу-бизнеса и среди читающей публики. А все потому, что, рассказывая о своей жизни, Фрай предельно честен и откровенен, и если кое-где путается в показаниях, то исключительно по забывчивости, а не по злому умыслу. Эта книга охватывает период зрелости — время, когда Фрай стал звездой, но еще не устал от жизни.
Если исходить из названия романа, то «Лжец» должен повествовать о лжеце, но если вспомнить о том, кто написал его, то все уже не так однозначно. Стивен Фрай, талантливый актер и писатель, как никто умеет мешать правду с вымыслом, подменяя одно другим. Адриан Хили – неисправимый лгун и законченный циник. Это с одной стороны. А с другой, он – изощренный выдумщик и тонкий наблюдатель. Адриан лгал всегда. Сначала в частной элитной школе, где изводил надутых преподавателей – чтобы расцветить убогое школьное существование.
Бен и Олли — друзья не разлей вода. Они обычные мальчишки, живущие в обычном лондонском пригороде. Но однажды их мирная и скучная жизнь буквально взрывается — на их улице поселяется таинственный Карл. У него странные игры, странный язык и странные желания. И он очень, очень опасен. С Карлом весело, страшно и опасно. Но вот проблема — Бен не готов уйти на второй план, а его верному оруженосцу Олли с Карлом куда интереснее. И вся троица пускается в приключения, которые вскоре перерастают в неприятности, а затем и вовсе в борьбу не на жизнь, а на смерть.
Стивен Фрай, подтверждая свою репутацию человека-оркестра, написал историю классической музыки, которую вы и держите в руках. Но если вы думаете, что знаменитый острослов породил нудный трактате перечислением имен и дат, то, скорее всего, вы заблудились в книжном магазине и сухой учебник стоит поискать на других полках. Всех же остальных ждет волшебное путешествие в мир музыки, и гидом у вас будет Стивен Фрай с его неподражаемым чувством юмора.Разговор о серьезной музыке Фрай ведет без намека на снобизм, иронично и непринужденно.
Одри Унгар не видела отца двадцать лет. Профессиональный игрок в покер, он уехал из дома, когда ей было двенадцать, и навсегда исчез из ее жизни. И вот Одри уже за тридцать, и теперь она сама балансирует на грани кризиса среднего возраста. Чтобы вновь обрести себя, Одри решает найти отца, однако выясняется, что сделать она это может, только если сама станет профессиональной картежницей. Но мало научиться играть в карты — надо еще проникнуть в закрытый мир игроков. И ключом в этот мир становится Большой Луи, сварливый гигант, который боится выходить из своей крохотной квартирки на верхотуре дома-башни.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку.