Схороните мое сердце у Вундед-Ни - [29]

Хотя Вороненок презирал тех, кто воюет с беззащитными поселенцами, он знал, что его решение начать войну развяжет им руки. Но отступать было поздно. Война против солдат должна была продолжаться до тех пор, пока у него есть воины, чтоб вести ее.

Первого сентября он решил провести разведывательную вылазку вниз по реке, чтобы выяснить силу армии Длинного Торговца Сибли. Санти разделились на два отряда, Вороненок повел 110 человек по северному берегу реки Миннесота, в то время как Большой Орел и Манкато с более значительными силами обследовали южный берег.

План Вороненка заключался в том, чтобы, избегая лобового столкновения с солдатами, зайти в тыл Сибли и попытаться захватить армейский обоз с провиантом. Для этого он сделал большой крюк на север и оказался со своими воинами около нескольких поселений, выдержавших атаки мародеров в предыдущие две недели. Соблазн набега на мелкие поселения породил разногласия среди сторонников Вороненка. На второй день рекогносцировки один из младших вождей созвал военный совет и предложил напасть на поселения для захвата добычи. Вороненок воспротивился. Враги индейцев солдаты, настаивал он, индейцы должны сражаться с солдатами. Под конец совета семьдесят пять воинов присоединились к вождю, затевавшему грабеж. Только тридцать пять верных сторонников остались с Вороненком.

На следующее утро небольшой отряд Вороненка неожиданно столкнулся со взводом солдат в семьдесят пять человек. Звуки мушкетных выстрелов этого отхода с боем услышали отколовшиеся накануне индейцы и бросились назад на выручку Вороненку. В кровавом рукопашном бою солдаты пустили в ход штыки, однако санти убили шесть и ранили пятнадцать своих врагов, прежде чем последние поспешно отступили к Хатчинсону.

Два следующих дня санти продолжали рекогносцировку вокруг Хатчинсона и Форест-Сити, однако солдаты оставались внутри укреплений. 5 сентября гонцы принесли весть о сражении в пяти милях к югу. Большой Орел и Манкато заманили в ловушку солдат Длинного Торговца возле Бёрч-Кули.

В ночь накануне боя при Бёрч-Кули Большой Орел и Манкато незаметно окружили солдатский лагерь, чтобы солдаты не могли уйти. «Сразу же с наступлением рассвета начался бой, — рассказывает Большой Орел. — Бой продолжался весь день и ночь вплоть до следующего дня. Обе стороны сражались хорошо. Белые, сражаясь по своему обычаю, потеряли много людей. Индейцы, сражаясь по своему обычаю, потеряли лишь несколько человек… К середине вечера наши люди стали проявлять сильное недовольство медлительностью боя и неподатливостью белых, тогда по рядам был передан приказ готовиться к атаке лагеря. Храбрый Манкато решил атаковать в час пополуночи… Как раз в тот момент, когда мы приготовились к бою, пришло известие о том, что большое число верховых солдат подходит с востока к форту Риджли. Это остановило атаку и вызвало волнение. Манкато тотчас взял с собой несколько человек из тех, кто находился в лощине, и вышел навстречу подходившему отряду. Манкато сумел таким образом выставить напоказ своих людей, пока индейцы в лощине производили шум, что в конце концов белые подались назад и, отступив приблизительно на две мили, стали строить бруствер. Манкато последовал за ними и, оставив около тридцати человек для наблюдения, вернулся в лощину продолжать бой вместе с остальными. Вернувшиеся индейцы смеялись над тем, как они обманули белых людей, и все мы были довольны тем, что белые не продвинулись вперед и не прогнали нас…

На следующее утро подошел генерал Сибли с очень большим отрядом и мы вынуждены были покинуть поле боя. У нас было время на отход. Несколько наших людей сказали, что они останутся ждать подхода Сибли, чтобы выстрелить по его солдатам, когда они станут пожимать руки тем, кто находится в лагере. Те из нас, кто находился в прерии, вернулись на запад и вниз по долине… Никто нас не преследовал. Пока мы отходили с поля боя, белые стреляли в нас из пушек, но те причинили нам вреда не больше, чем удары в большой барабан. Они лишь производили шум. Мы вновь вернулись через реку к нашим стоянкам у старого поселка, а затем вверх по реке Йеллоу-Медисин до устья Чиппева, где к нам присоединился Вороненок… Наконец пришло известие, что Сибли со своим войском вновь идет на нас… Он оставил письмо для Вороненка в расщепленной палочке на поле боя при Бёрч-Кули, и наши люди нашли его и принесли…»

Послание, оставленное Длинным Торговцем, было кратким и ни к чему не обязывающим:

«Если у Вороненка есть какие-либо предложения, пусть пошлет ко мне кого-нибудь из метисов. Посланец будет под моей защитой, входя в лагерь и покидая его.»

Полковник Смбли

Вороненок, конечно, не поверил этому человеку, уж слишком ловко тот провернул дельце с такой большой суммой, причитавшейся индейцам. Но он решил ответить. Он подумал, что, возможно, Длинный Торговец, живя в Уайт-Рок (Сент-Пол), не знает, почему индейцы санти вступили в войну. Кроме того, Вороненок хотел, чтобы и губернатор Рэмзи узнал о причинах войны. Многие не участвовавшие в военных действиях санти были напуганы тем, что Рэмзи сказал белым жителям Миннесоты: «Этих индейцев сиу нужно или истребить, или навсегда изгнать за пределы нашего штата».