Шопоголик и Рождество - [105]

Пытаюсь увидеть хомяков глазами Минни.

– Может, вот этого? – я указываю на бежевого.

– Это сирийский хомяк, мальчик. Хотите рассмотреть его поближе? – продавец вытаскивает хомяка из клетки и подносит к моим глазам, а я стараюсь ничем не выдать своего отвращения. – У вас вообще раньше хомяки были? – неожиданно хмурится он.

– Ээ… нет. Но я буду все делать по инструкции, – поспешно заверяю я. – Я его не обижу. Обещаю.

Продавец протягивает мне хомячка, и я опасливо беру его в руки. Надо же, какой пушистый и верткий. Ох, а зубки-то острые!

– Ай! – вскрикиваю я, хомяк же, шлепнувшись на прилавок, тут же пускается наутек.

– На хрена вы руку разжали? – рявкает продавец и не сразу, но все же ловит беглеца.

– Я не хотела! – в ужасе оправдываюсь я. – Извините. Он просто застал меня врасплох.

– Не нужно покупать животное, если вы не в состоянии с ним справиться, – наставительно говорит парень, и я тут же пугаюсь. Он что же, хочет сказать, что владельца хомячка из меня не выйдет? Получается, я сейчас экзамен провалила?

– Я в состоянии, – с жаром возражаю я. – Я могу с ним справиться. Честное слово.

– Ладно, значит, вам нужен хомяк, клетка, опилки, корм… – Он замолкает. – Еще какие-нибудь аксессуары?

Я заинтересованно вскидываюсь. О-о-о. Аксессуары?

Парень подводит меня к заставленному товарами стеллажу, и у меня прямо глаза загораются. Кто же знал, что для хомячков столько всего напридумывали? Я беру мячик, «хомячий домик» и классную штуку из трубок, в которой зверек сможет бегать. И как раз раздумываю, стоит ли покупать хомяку качели, когда до меня вдруг доходит: доставка продуктов! Моя индейка. Вот черт. Со всей этой суетой, я о ней абсолютно забыла. А ведь она прибудет через полчаса. Нужно скорее ехать домой.

– Ладно, – поспешно говорю я. – Я все выбрала. Покупаю.

Я оплачиваю покупки, а затем в несколько приемов загружаю их в машину. Напоследок оставляю собственно хомячка вместе с клеткой. И как раз собираюсь поднять ее с пола, когда мне вдруг приходит в голову мысль. Нужно сфотографировать хомяка и послать снимок Люку! Заодно и потренируюсь брать его в руки.

Опускаюсь на колени, сую руку в клетку, хватаю увертливую малявку и вытаскиваю ее, стараясь не упустить. Готово. А что, у меня уже получается. В принципе, он даже симпатичный, и носиком так мило сопит. Нужно бы придумать ему классное имя.

Я фотографирую хомяка, затем начинаю осторожно помещать его обратно в клетку, и тут продавец, разговаривающий с кем-то по стационарному телефону, как гаркнет в трубку:

– Отвали!

Я подпрыгиваю от неожиданности и на наносекунду ослабляю хватку.

Всего лишь на наносекунду. Но хватает и этого. Я не успеваю стиснуть кулак обратно, и хомяк, к моему ужасу, выкручивается из пальцев, шлепается на пол и стремглав бросается прочь. А, отбежав, останавливается и смотрит на меня, будто дразнится: «Ха-ха, облажалась?» (Ладно, это у меня, наверное, уже фантазия разыгралась.) Я гляжу на него в ответ, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Не могу же я признаться продавцу, что снова уронила хомяка. Он решит, что я безответственная, и не позволит мне его забрать. Лучше я просто потихоньку поймаю его сама. Осторожно тянусь рукой к хомяку, но он уворачивается от моих пальцев. Тогда я уже активнее пытаюсь его схватить, хомяк же бросается в сторону и улепетывает от меня в открытую боковую дверь.

Черт.

Молча опускаюсь на четвереньки, ползу за хомяком и оказываюсь в полутемной подсобке. Поскорее захлопываю за собой дверь и оглядываюсь по сторонам. Пространство крошечное. И замкнутое. Я поймаю этого долбанного хомяка.

Затаив дыхание, я пытаюсь расслышать, не скребутся ли где-нибудь. Но в подсобке тихо. Тогда я включаю в телефоне фонарик и начинаю водить им из стороны в сторону, надеясь, что в каком-нибудь углу сверкнут глазки-бусинки. Но тщетно.

Тут я замечаю на одной из полок коробку с надписью «Лакомство для хомячков», и меня осеняет идея. Я поскорее открываю упаковку, успокаивая себя тем, что позже непременно за нее заплачу, и вытряхиваю из нее несколько отвратительных на вид шариков. Должно быть, для хомяков это что-то вроде икры.

Рядом на полке я замечаю еще одну картонную коробку, пустую. Ставлю ее боком на пол, а внутрь кладу горсть хомячьего лакомства. Сама же сажусь рядом на корточки, готовая в любую минуту броситься вперед и поймать хомяка в ловушку. Чувствую себя при этом одним из членов команды Дэвида Аттенборо[29], засевшим в засаде у водоема, чтобы изловить льва из Серенгети.

Правда, – внезапно доходит до меня, – им-то иногда по нескольку недель приходится львов караулить.

Нет. Не желаю в это верить! Наверняка у них на все про все уходит не больше пяти минут. Иначе и быть не может.

Время тянется невыносимо долго. У меня уже ноги затекли. Но пошевелиться я не решаюсь. Ничего, члены съемочной группы Дэвида Аттенборо ведь не жалуются, когда у них нос отмерзнет. Вот и я не буду.

Но вот от безмолвных горестных сетований мне никуда не деться. Да как я дошла до жизни такой? Мое Рождество должно было быть идеальным. Отлично спланированным и тщательно подготовленным. Я не должна была в сочельник ползать по полу в полутемной кладовке и ждать, когда проголодается хомяк.