И последнее. В 1941-м, когда началась война, писатель Шолохов надел военную форму, и не просто офицера, а полковника.
Вполне очевидно, что только работой в органах человек с такой непростой биографией и мог заслужить себе прощение и за дворянско-казачье происхождение, и за аресты начальников ЧК во время левоэсеровского мятежа.
В свое время Александр Попов даже удостоился попасть в личную картотеку Сталина с пометкой "Навсегда свой..."
_______________
Молодой исследователь не ставит окончательную точку в своей версии. Он выясняет еще один любопытный факт. Оказывается, Александр Дмитриевич Попов, он же, по догадке Смирнова, Михаил Александрович Шолохов, приезжая в Москву, жил обычно у известного пролетарского писателя Александра Серафимовича. Тут есть одно важное обстоятельство: автор "Железного потока" писал под псевдонимом, заменив свою настоящую фамилию Попов на свое отчество - Серафимович.
"Религиозная" фамилия диссонансировала богоборческому духу времени.
Александр Серафимович Серафимович (он же Попов) по-родственному и посоветовал Александру сменить имя, уверяя его, что "рукопись писателя по фамилии Попов не возьмет ни один редактор".
То, что "канонический" Михаил Шолохов в девятнадцатом и двадцатом годах служил уполномоченным ВЧК, подтверждал и его двоюродный брат Иван.
Высказав предположение, что Попов и Шолохов одно и то же лицо, Константин Смирнов натолкнулся на резкое неприятие его версии маститыми шолоховедами. Мемориальный музей в станице Вешенской подготовил сорок возражений против его гипотезы. Однако один из родственников писателя Шолохова - Виталий Александрович Анохин - признал недавно в печати, что догадка Смирнова абсолютно верна. И что родственники знали имя писателя, но скрывали все эти годы.
- Моя гипотеза ничего не меняет в авторстве "Тихого Дона", - утверждает исследователь, - оно остается за тем человеком, которого мы хорошо знаем по портретам и фотографиям и который прожил свою долгую и замечательную жизнь, как я вывожу, под псевдонимом Михаил Шолохов. Я попытался лишь убрать камень преткновения и найти наиболее логичное объяснение тому, что шедевр мировой литературы вышел из-под пера не 22-летнего юнца, а человека, чей суровый жизненный опыт был озарен великолепным даром.
Марина ЧЕРКАШИНА.
