Шоколадные деньги - [15]

Шрифт
Интервал

– Видишь? Вот как себя чувствуешь, когда кто-то копается в твоих вещах. Теперь можешь провести осмотр. Что хочешь, оставь, остальное выброси. Я принесу из кухни мусорное ведро. Когда закончишь, твой шкаф будет самым опрятным на свете, а одеваться будет, все равно что покупать вещи Saks. Все будет на своем месте, и только те вещи, из которых нравится выбирать.

Она уходит за мусорным ведром. Я не знаю, позволено ли мне надеть ночную рубашку или мне полагается взяться за уборку голой. Я даю себе минуту на размышление. Я смотрю на журналы, все еще лежащие в изножье кровати. Интересно, мы вообще к проекту обуви вернемся? Скорее всего, нет. Но я была так близка.

Позже той ночью, разбирая огромную гору своих вещей, выбрасывая большую их часть, потому что слишком устала, чтобы класть их на место, я обнаруживаю, что кое-что важное Бэбс оставила. Свои сигареты.

Я беру одну левой рукой, вставляю в рот. Прикуриваю. Вдох омерзителен. Никотин попадает мне в кровь так быстро, что у меня кружится голова и я хватаюсь за столбик кровати. Я вынимаю сигарету изо рта. В голову мне приходит другая мысль. Я ничего не могу с собой поделать, я зла на себя, что стала причиной разгрома всей комнаты.

Я вытягиваю правую ногу. Наклоняюсь и ищу подходящее место. Запястья тут не подойдут. Бэбс слишком часто читала мне нотации про самоубийство. «Если собираешься вскрыть себе вены, убедись, что знаешь, что делаешь. Нет ничего более жалкого, чем оказаться в больнице, потому что не подготовилась заранее». Бэбс всецело за самоубийство. Терпеть не может всяких депрессивных. «Если не можешь встать с кровати, покончи с этим раз и навсегда». И очень старых тоже. Слишком многие их них зажились на свете. Какают в памперсы, щеголяют жуткими синяками и мерзкими пигментными пятнами на высохшей коже.

Если она увидит ожог у меня на руке, то решит, что это ребяческая попытка привлечь к себе внимание. Поэтому я втыкаю сигарету в кожу чуть выше косточки на правой лодыжке. Крови нет. Только круглая красная татуировка. Этого Бэбс никогда не сможет меня лишить.

Мне больно, но не слишком.

6. «Похмельная жрачка в круизе»

Апрель 1980

В апреле того года роман еще продолжается, но что-то в нем неуловимо переменилось: Мак реже приходит в пентхаус, Бэбс то места себе не находит, то скучает. Когда она доходит до ручки, то решает устроить праздник.

Вечерника Бэбс – всегда большое событие. Каждый хочет попасть в число приглашенных. У каждой вечеринки обязательно есть тема, и одеваться надо соответственно. Бэбс говорит, мол, ключ в том, чтобы верно соблюсти детали. Это еще важнее, чем выбрать, кого пригласить.

Ту вечеринку Бэбс решила назвать «Похмельная жрачка в круизе». Поскольку Бэбс не пьет, у нее не бывает похмелья. Но она не против, чтобы другие пили. Она говорит, мол, большинство ее знакомых невыразимо скучны, пока не напьются. Трезвые они слишком беспокоятся, что о них подумают. В отличие от нее, они не бесстрашные. Я тоже не бесстрашная. Бэбс ждет не дождется того дня, когда я взаправду начну употреблять алкоголь. Отношение Бэбс к спиртному непросто объяснить, но я ее понимаю. У Бэбс есть правила для самой Бэбс и правила для всех остальных.

Бэбс ни за какие коврижки на круизный лайнер не заманишь. Круизы – пошлость для среднего класса, а поздний воскресный завтрак – еще на целую ступень выше по шкале вульгарности. Завтрак и ланч в одном флаконе. Не прием пищи, а жрачка: сколько хочешь, возвращаешься за добавкой, орудуешь щипцами у исходящих паром стоек самообслуживания. Ждешь, когда «шеф» в бумажном колпаке и резиновых перчатках нарубит ломтями свинину. Такие мероприятия – одного порядка с пирушкой крыс, кормящихся в мусорных баках на задах «Макдоналдса».

Однако это послужит пищей для «охрененной шутки». Похмелье до попойки, круиз без лайнера, завтрак перед сном. Альтернативная вселенная, которой заправляет Бэбс.

Разумеется, моей вселенной тоже заправляет Бэбс, но в недели перед вечеринкой моя жизнь становится намного легче. Мне разрешено помогать Бэбс с приготовлениями. Школа оказывается побоку, чем-то, чем я занимаюсь между делом.

Каждое приглашение на «Похмельную жрачку в круизе» – целый набор из самых разных предметов. Мы с Бэбс собственноручно собираем все три сотни коробок.

Почти каждый день мы ложимся в начале третьего ночи. Я не против недосыпания. Я хорошо умею склеивать и упаковывать. Не бросаю работу, когда Бэбс устраивает себе перекур.

Первый компонент – само приглашение, которое Бэбс отдала напечатать на круглых картонных подставках под кружки. На подставках ободок из рисованных оранжевых спасательных жилетов, на которых написано «СС Бэбс» – «Спасательная служба Бэбс», если хотите. В кружок из спасательных жилетов вписано само приглашение:

Распоясайтесь и распустите пояса на «Похмельной жрачке в круизе»

100 Ист-Лейк-шор-драйв

19:00 в субботу, 17 мая

Дресс-код: уморительный морской

Затем в каждую коробку полагается положить куб из прозрачного пластика, полный ядовито-синей жидкости: если его встряхнуть, жидкость превращается в плещущие волны. Предварительно мы к каждому кубу прикрепляем клеем маленький пластмассовый круизный лайнер и крошечных людей лицом вниз, словно они упали в море. Затем мы добавляем в коробку по рюмке на каждого приглашенного, на которой – тем же шрифтом, что и приглашение – написано: «ПЕЙ ДО ДНА, БЛЮЙ СПОЛНА». И наконец, пакетики сухих смесей – для «Гавайского пунша» и фруктового напитка «Тэнг». Наверное, это излюбленные напитки скучных и пошлых людей.


Рекомендуем почитать
Пьяное лето

Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.


Внутренний Голос

Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.


Огненный Эльф

Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!


Шестой Ангел. Полет к мечте. Исполнение желаний

Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…


Тебе нельзя морс!

Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)


Авария

Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.