Шоколад на крутом кипятке - [14]

Девушку снедало любопытство: носит ли теперь Гертрудис поверх наготы какую-нибудь одежду или по-прежнему ходит… нагишом! Ее беспокоило, не зябнет ли Гертрудис, как она сама, и пришла к заключению, что нет, не зябнет. Скорее всего, где-нибудь поблизости есть огонь, а так как она находится в объятиях своего мужчины, то уж точно не должна зябнуть.

Внезапная мысль, поразившая ее, заставила Титу вскочить и поглядеть на звездное небо. Она знала, каким могущественным может быть пламенный взгляд, — не ее ли собственная плоть испытала это?

Такой взгляд может воспламенить само солнце. А если так, что произошло бы, если бы Гертрудис поглядела на одну из звезд? Да уж конечно, жар ее воспламененного любовью тела вместе с ее взглядом, не потеряв энергии, одолел бы беспредельный простор, пока не коснулся бы звезды, на которую она глядела. Разве огромные звезды не прожили миллионы лет благодаря тому, что старались улавливать пылающие лучи, которые ночь за ночью посылают влюбленные всего мира? Благодаря этому они накапливают внутри такое количество тепла, от которого давно могли бы разлететься на тысячи кусков. АН нет — настигнутые каким-нибудь взглядом, они тут же его и отбрасывают, отражают в сторону земли, что твое зеркало. А иначе разве смогли бы они так мерцать ночами! И Тита стала надеяться, что, сыскав среди всех звезд небосклона ту, на которую сейчас глядит ее сестра, получит хоть немножко отраженного тепла, которого у той было в избытке.

Что поделать, такой была ее мечта, но сколько бы девушка ни вглядывалась то в одну, то в другую звезду на небе, она так и не ощутила никакого тепла, скорее наоборот. Дрожа от холода, Тита вернулась в постель, ни чуточки не сомневаясь в том, что Гертрудис сладко спит с крепко закрытыми глазами, из-за чего, само собой разумеется, опыт и не удался. Тогда она накрылась покрывалом, которое к этому времени складывалось втрое, и, пробежав глазами записанный рецепт, чтобы убедиться, не пропустила ли чего, добавила: «Сегодня, когда мы съели это блюдо, убежала из дома Гертрудис…»

Продолжение следует… Очередное блюдо: Рагу из индюшки с миндалем и кунжутом.

Глава IV. АПРЕЛЬ

РАГУ ИЗ ИНДЮШКИ С МИНДАЛЕМ И КУНЖУТОМ

ПРОДУКТЫ:

1/4 перца-мулата,

3 перца-пасйлья,

3 широких перца,

1 горсть миндаля,

1 горсть кунжута,

индюшачий отвар,

1/3 арахисового бисквита,

1/2 луковицы,

вино,

2 ломтика шоколада,

анис,

топленое сало,

гвоздика,

корица,

перец, сахар,

зерна перца,

5 зубчиков чеснока

Способ приготовления:

Индюшек потрошат и варят в соленой воде на третий день после забоя. Индюшачье мясо отличается нежным вкусом, если за птицей будет особый уход. Для этого птичник содержат в чистоте, а индюшек щедро откармливают и поят.

За пятнадцать дней до забоя их начинают кормить маленькими орехами: в первый день один орех, на следующий день два, и так последовательно увеличивают рацион вплоть до дня забоя, когда им дают вдосталь маиса.

Тита уделила большое внимание надлежащему откорму индюшек. Она желала всей душой, чтобы столь важное событие, ожидаемое всеми на ранчо, как крестины ее племянника, первенца Педро и Росауры, прошло безукоризненно. Подобное торжество заслуживало большого обеда с непременным индюшачьим рагу. По этому случаю заказали специальную глиняную посуду с именем Роберто — так назвали премиленького младенца, которого ,без конца одаряли знаками внимания и подарками родные и друзья дома. Тита, вопреки тому, что следовало ожидать, испытывала особую, безграничную нежность к новорожденному, словно забыв, что он был плодом брака ее сестры и Педро, которого Тита любила больше жизни. За день до крестин она с головой ушла в приготовление праздничного рагу. Шум стряпни, доносившийся в гостиную, вызывал у Педро новые для него ощущения. Стук кастрюль, запах поджариваемого на противне-комале миндаля, мелодичный голос Титы, которая напевала во время готовки, пробудили в нем сексуальное чувство. Подобно тому, как влюбленные узнают о приближении момента интимной связи по аромату любимого существа, подобно тому, как их близости предшествуют взаимные ласки любовной игры, все эти звуки и запахи, в особенности запах жареного кунжута, возвещали Педро приближение истинного гастрономического наслаждения.

Как только что было сказано, миндаль и кунжут поджаривают на противне-комале. Широкие перцы, очищенные от прожилок, также поджариваются, но несильно, иначе они будут горчить. Проделывается это на отдельной сковороде, куда кладут немного топленого жира, после чего перцы перетирают вручную на широком камне-метате вместе с миндалем и кунжутом. Стоя на коленях над камнем-метате, Тита ритмично раскачивалась, перетирая миндаль и кунжут.

Под блузкой свободно колыхались ее круглые тугие груди, не ведавшие, что такое бюстгальтер, и в желобке между ними исчезали скатывавшиеся по шее капельки пота. Не в силах противиться запахам, струящимся из кухни, Педро, войдя в нее, окаменел в дверях — столь чувственной была поза, в которой он застал Титу.

Не переставая двигаться, она подняла голову, и ее глаза встретились с глазами Педро. В то же мгновение их пылкие взгляды соединились, так что со стороны могло показаться, будто она и он — единый взгляд, одно ритмическое и чувственное движение, одно общее возбужденное дыхание, одно слитное желание.