Шоколад для египетского парикмахера - [3]

Расскажу уже о Наталье, а заодно и о Марио. Марио — это египтянин. Вообще-то, им следует носить имена Мухаммед, Саид, Мустафа или Абдулла. Нет, это меня в «Белое солнце пустыни» занесло. Тогда Тутанхамон или Аменхотеп. Но египтянина из Наташкиной любовной истории о парикмахере звали Марио, и тут уж ничего не поделаешь. История о Наталье и Марио уходит корнями в недалекое прошлое. Два года назад, нет, даже три с половиной, если быть точной, я открыла для себя SPA-салон в медицинской клинике неподалеку от нашего дома. Там за умеренные деньги можно было бултыхаться в гидромассажной ванне и лежать в SPA-капсуле. Еще предлагался качественный и недорогой массаж, который делала миловидная разговорчивая девушка Наташа. Наташа рассказывала про маленькую дочку, бывшего гражданского мужа и виноградные обертывания для тела.

Я отогревалась в этом салоне всю весну, а потом забеременела Зойкой, и все эти процедуры мне стало нельзя. Так контакт и оборвался.

С Наташей мы столкнулись на улице, два месяца назад. Я не сразу узнала ее из-за обилия афрокос. Наташа только что вернулась из Египта. Глаза ее сияли, косы шуршали — Наташка была влюблена и взахлеб говорила о своем избраннике Марио. Когда Наталья узнала, что мы тоже собираемся в Египет через два месяца, да еще и в тот же город, где отдыхала она — восторгу ее не было предела. С тех пор Наталья с меня не слазила. Оказалось, что у нее платонический роман с египетским парикмахером Марио, который работал в отеле, где Наташа жила. Марио заплел ей косы и покорил сердце. Роман продолжается в SMS-сообщениях и редких звонках. Наташа бредит Марио наяву, планирует перевезти его в Сибирь, а пока преисполнилась желанием передать ему со мной гостинчик.

Я всячески увертывалась от поручения. Будучи в компании двух маленьких детей, последнее, чем мне хотелось заниматься — это передачей подарков неизвестно кому. Наташа попыталась поручить мне, кроме всего прочего, поехать к Марио в гости, осмотреть его жилище и убедиться — не женат ли он случайно. После таких намеков я перестала отвечать на ее телефонные звонки. Но за день до моего отъезда упорная Наталья принесла гостинчик мне на дом. Объемистый пакет, набитый шоколадками, весом по полкилограмма каждая и мобильный телефон (!) стоимостью в двести долларов. Наталья заботливо распаковала телефон и заставила меня положить его отдельно от зарядки и инструкции, чтобы не возникло подозрений, что я везу его на продажу.

— Это будет проверка любви Марио, — приговаривала она, — если он отдаст деньги за телефон, значит, он меня любит. И сфотографируй его обязательно. Для меня. Шоколадки я упаковала поплотнее, чтобы меньше места заняли.

Слова: «Дура, лучше бы ты своей дочери фруктов купила на эти деньги, чем мобильник для Марио, у него в каждом городе России такая Наташа», — застряли у меня в горле. Слишком уж счастливое у Наташки было лицо. Я пообещала подарок передать.

Оставшееся от шоколада место в чемодане заполнила одеждой и обувью, лекарствами и детским питанием на две недели отдыха.

Аэропорт Толмачево встретил нас неприветливо. Мало того, что рейс — утренний, то есть никто не выспался, так его еще и отложили на два часа. Вся наша компания слонялась по аэропорту, мусорила, играла в компьютер, ела, читала, болтала. Со стороны мы напоминали мини-табор. В очереди на досмотр меня, как мать малыша, пытались пропустить вперед, но когда вслед за мной прибегала вся семья, очередь начинала недовольно ворчать. Я шепотом сообщала возмущенным, что путешествую с мамой и свекровью. Женщины начинали скорбно кивать и понимающе усмехаться.

Шоколад мой не давал покоя никому — ни детям (они видели процесс упаковки и теперь каждые пять минут интересовались, когда мы начнем есть все эти грандиозные запасы продовольствия.), ни таможенникам, которые углядели плитки на своем рентгене и спросили:

— Что там у вас?

— Шоколад.

— Зачем в таком количестве?

— Чаевые давать.

— У вас вон какие плитки большие, рублей по сто каждая, чаевые давать вышло бы дешевле, — заметила одна таможенница.

Я впервые призадумалась. К диалогу присоединился муж:

— Что там вышло бы дешевле? Ты опять на всякую ерунду деньги тратишь? Чего там полчемодана?

— Шоколада, — прошептала я.

— То-то он такой тяжелый! А я думаю — не могут четыре пары тапок столько весить.

Таможенница хотела спросить еще что-то, но раздался пронзительный сигнал, причем всех систем одновременно. Судя по громкости сирены, мужчина, проходивший в настоящий момент через металлоискатель, проносил с собой автомат УЗИ, не меньше, и в багаже провозил его же. На нас махнули рукой, тем более что малышка Зойка начала громко визжать, подражая сигналу сработавшей аппаратуры, и вся наша компания проследовала в зал ожидания.

Только там я сообразила, что мне предстоит. Семичасовой перелет, причем все это время у меня на коленях будет бойкая Зойка, которая в спокойном состоянии не может провести и пяти минут. Я запоздало пожалела, что мы не взяли ей отдельного места. Но в этом-то и состоял весь смысл поездки. Дети, возрастом не достигшие двух лет, пользуются правом бесплатного перелета и проживания в отеле. Поэтому муж счел, что экономически целесообразно всей компании ехать отдыхать сейчас, а не когда дитя подрастет. У меня были свои соображения на этот счет. Что экономически целесообразно сидеть дома, а не таскать малышку в Египет. Оставить дома с любящими родственниками. Но никто не пожалел оставаться в стылом Новосибирске с прелестной малюткой, поэтому, повторяюсь, кочевали мы всем табором.