ШОА. Ядовитая триада - [7]
Римлянин Корнелий Тацит (55-120 гг.) через 300 лет после Манефона, не обременяя себя правдивостью и потому впечатляюще развил его представления об еврейской мерзости: "Грозные знамения народ этот, погрязший в суевериях, но не знающий религии, не умеет отводить ни с помощью жертвоприношений, ни очистительными обетами...
Иудеи считают богопротивным все, что мы признаем священным, и, наоборот, все, что у нас запрещено как преступное и безнравственное, у них разрешается. В своих святилищах они поклоняются изображениям животного [осла]... при этом режут баранов, будто нарочно, чтобы оскорбить бога Аммона; убивают быков, потому что египтяне чтут бога Аписа... ...иудеи охотно помогают друг другу, зато ко всем прочим людям относятся враждебно и с ненавистью. Они ни с кем не делят ни пищу, ни ложе, избегают чужих женщин, хотя до крайности преданы разврату и в общении друг с другом позволяют себе решительно все; они и обрезание ввели, чтобы отличать своих от всех прочих... При всем том иудеи... души погибших в бою или казненных почитают бессмертными и по этим причинам любят детей и презирают смерть" [13, 189-196].
Не от Манефона ли утверждение юдофобствующего Маркса, что Исход был "изгнанием прокажённых во главе с египетским жрецом Моисеем"? (Письмо к Энгельсу 10.05.1861) [14, 162-166].
Манефон жил в 283-246 гг. до н.э. В самые те времена, в 240 г. до н.э. еврейское Священное Писание явилось народам Библией - на греческом языке. Этот перевод, Септуагинта, был выполнен по заказу евреев Александрии, крупнейшего средиземноморского города, чья процветающая еврейская община подбиралась к 200 тысячам человек (сорок процентов городского населения) - они, ассимилированные, уже настолько свыклись с языком греков, что иврит стал им малопонятен, а греческий - родным.
Знак эпохи. Евреев поманила греческая культура, греков - еврейская. Под влиянием Септуагинты появилась еврейско-эллинистическая литература. Деметрий, Евполем, Артапан - евреи с вошедшими в моду греческими именами писали для греков труды по истории иудеев, грек Гекатей в историческом романе хвалил еврейские законы и нравы. Знаменитый еврейский мыслитель Филон Александрийский провозглашал греческих философов "святыми". Еврейская молодёжь познавала эллинские науки, еврейские умы питались учёными и литературными трудами греков. В домах еврейских законоучителей детей учили на греческом, а хозяин дома мог зваться по-гречески Антигоном или Птолемеем. В еврейской династии Хасмонеев - победителей греков в маккавейских войнах II в. до н.э. был царь с греческим именем Александр.
Евреи обозначали греческими словами утварь, одежду, пищу, монеты, должности, учреждения ("синагога" от греческого synagōgē - "собрание"); они переименовали свои города Рабат-Амон в Филадельфию, Акко в Птолемаиду. В перечне нечистых животных (Левит, 11:6) [1, 116] при переводе Торы евреи могли использовать греческое слово dasypousd - "мохноногий" вместо lagos - "заяц", чтобы не задеть греческую династию Лагидов-Птолемеев. Даже богослужение еврейские священники вели на греческом языке, на иврите проговаривая лишь отдельные фразы. Еврейских священнослужителей можно было увидеть и среди участников состязаний в греческих цирках.
Греческие ристалища манили еврейских юношей. Чтобы голыми, подобно грекам, выступать, не стыдясь, они надевали фальшивую крайнюю плоть, а то и шли на муку операции, удаляющей следы позорного обрезания. Греки считали обрезанного мужчину уродцем и импотентом - это отпугивало от принятия иудаизма тех, кто, соблазнясь еврейской религией, учёностью и моралью, тянулся в синагогу - их было немало, называемых sebomenoi, - "почитающие" еврейского Бога без перехода в еврейскую веру. Соответственно евреи, откачнувшиеся от иудаизма к греческой философии, звались по имени Эпикура epicurean (и сегодня еврей-отступник на иврите апикорос) [15, 386].
Стыковались две цивилизации. А греческая чернь завидовала еврейской зажиточности, и в хитросплетениях политики и экономики, симпатии и вражды - вызревала своим чередом юдофобия.
...Рим. Сенат. Сенаторы: тоги белоснежные, лики медальные, глаза железные, речи жгучие... И посреди имперских страстей - хлопоты с захолустной Иудеей.
Сенаторы слушают дело Люция Флакка, правителя Малой Азии, обвиняемого среди прочего в незаконном присвоении еврейских денег в Иудее. На трибуне защитник Флакка, любимец Рима Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.), свободолюбец, борец с деспотизмом. И с евреями. Сенаторы внимают: Цицерон клеймит, как всегда, страстно, варварское суеверие евреев, их "презренные сакральные обряды
