Шлюпка - [9]

Но его голосу не хватало силы, отчего такое предложение прозвучало необдуманно и вяло. Не дав ему договорить, Харди замотал головой:

— Сами посудите: будь у них возможность принять на борт кого-нибудь еще, неужели люди из перегруженной шлюпки не использовали бы такой шанс? Те шлюпки гораздо ближе друг к другу, чем к нам.

— Надо хотя бы переговорить с пассажирами, — стоял на своем полковник.

— Так и быть, — сдался Харди после долгой паузы. — Подойдем на расстояние слышимости, а дальше я сам решу.

Гребцы налегли на весла, а у меня перехватило дыхание на подходе к ближайшей шлюпке. Я молилась о встрече с Генри, не смея надеяться. Мэри-Энн зашептала, что готова принести в дар морю свое обручальное кольцо, лишь бы ее мать оказалась в одной из этих шлюпок, и я знала, что такие мысли возникают не только у нее. Мы шли навстречу солнцу, и его слепящие лучи мешали разглядеть лица. Только вблизи я узнала Пенелопу Камберленд, с которой познакомилась на «Императрице Александре», но мужчин насчитала всего четверых, и Генри среди них не было. Под горестные вздохи мистер Харди вскричал:

— Ближе нельзя! Суши весла!

Какой-то бородач осведомился, как мы держимся; потом они с Харди еще обменялись парой слов, перекрикиваясь на расстоянии.

— Со вторым вельботом контакт есть? — спросил его Харди.

— Есть! — прокричал в ответ бородач, который, видимо, был за старшего. — Там народу — менее половины лимита, но с ними судовой штурман, так он, похоже, спятил: говорит, им нарочно пробили днище. Хотел часть пассажиров пересадить к нам, а когда я отказал, он двоих вышвырнул за борт. Пришлось их подобрать. Сами видите, что у нас творится.

Действительно, та шлюпка была перегружена сверх всякой меры — как и наша.

— Среди вас моряки есть? — прокричал Харди.

— Нет!

— Аварийный запас под банками — нашли?

Бородач кивнул. Мистер Харди прокричал ему, что перед крушением были отправлены сигналы бедствия и несколько радиограмм, а значит, помощь должна подоспеть в течение суток, самое большее двух; что пора бы кому-нибудь уже прийти нам на выручку и что в ожидании спасательной операции нам выгодно держать друг друга в поле зрения.

Меня даже не насторожило, что мы впервые услышали о каких-то радиограммах, но мужчины стали наперебой допытываться, каково было их содержание и поступил ли хоть один ответ.

— Какой там ответ, когда на судне пожар был, — отрезал Харди и тут же спросил бородача, известна ли ему фамилия штурмана с другой шлюпки.

— Блейк! — прогремело в ответ. — Его фамилия Блейк! — И бородач махнул в сторону другой шлюпки, качавшейся на волнах в четверти мили к востоку.

— Блейк? Точно? — переспросил Харди, обращаясь скорее к себе, нежели к своему собеседнику, и мне показалось, что по его лицу пробежала мимолетная тень, как будто эта весть озадачила его сильнее, чем он хотел показать. Но он тут же продолжил: — По возможности не теряйте нас из виду, а если начнется шторм, налегайте на весла и разворачивайте нос против ветра. Тогда сумеете продержаться.

С этими словами он дал гребцам знак к отходу.

— А как же вторая шлюпка? — забеспокоился полковник, но мистер Харди наотрез отказался к ней приближаться, заявив, что ему и без того все ясно.

Полковник заворчал, но смирился; если решение мистера Харди и было кому-то не по нутру, все прикусили язык. Сейчас я склоняюсь к мысли, что пренебрежение полупустым спасательным средством стало нашей роковой ошибкой. Трудно было поверить, что этот Блейк будет продолжать расправу, а их знакомство с мистером Харди могло сыграть нам на руку. До сих пор удивляюсь, почему смолчала миссис Грант. Если она и собиралась вмешаться, ее, видимо, опередил полковник, изменивший направление разговора.

— Откуда вы в таких подробностях знаете, что происходило в радиорубке? — обратился он к мистеру Харди.

— От Блейка. Когда рвануло, вся палубная команда бросилась наверх, к шлюпкам, чтобы обеспечить посадку пассажиров. Я смотрю — Блейк уже тут. Это, кстати, он мне приказал: «Давай-ка в четырнадцатую, дружище. Без моряка на борту им каюк».

И правда, мне смутно помнилось, что в тот трагический день мистер Харди у меня на глазах переговаривался с каким-то человеком. В других обстоятельствах я бы решила, что они ожесточенно спорили, но среди общей сумятицы и неразберихи такое даже не пришло в голову. На мой взгляд, те двое почти не различались формой одежды, только у Харди рукава были гладкими, а у другого на обшлагах поблескивал золотой позумент. Теперь мне стало казаться, что именно этого человека и остановил Генри, когда мы выскочили на палубу после взрыва. Вскоре появился Харди; тот офицер сразу оставил нас на его попечение, а сам побежал дальше. Признаюсь, среди этого хаоса я мало что соображала и опомнилась лишь тогда, когда меня подхватили чьи-то сильные руки. Шлюпка начала опускаться; передо мной промелькнуло взволнованное лицо мужа, и больше я его не видела.

Мистер Харди решил нас приободрить. Напомнил, что мы находимся в районе оживленных морских путей, и объявил, что держит курс на Большую Ньюфаундлендскую банку: в этом названии чудилось нечто прочное и незыблемое, сродни меловым скалам Дувра или облицованной мрамором громаде здания, где служил Генри.