Шляпа фокусника. Озорная школа творчества - [10]

Шрифт
Интервал


9. Выбрать из текста имена существительные

В 1920-е годы представители движения сюрреалистов придумали целый ряд подходов, позволявших превращать искусство, будь то живопись или литература, в настоящую игру. Цель этого состояла в том, чтобы разрушить модель мышления, ориентированную на принцип предсказуемости. Они заявляли, что принятые в обществе правила игры загоняют воображение масс в какую-то строго прочерченную колею. Миссия же представителей искусства как раз и состоит в том, чтобы найти способ вырваться из этой избитой колеи.

Наше упражнение тоже в каком-то смысле берет начало из того же источника идей, что и приемы, разработанные ранними сюрреалистами для изменения направленности мыслей. Результаты могут вызвать у вас смех, показаться весьма забавными или, наоборот, глубокомысленными (а часто — то и другое вместе).

Когда будете выполнять это упражнение, постарайтесь избавиться от всяких трезвых мыслей, от всякого желания делать что-то намеренно. Наоборот, позвольте себе любую бессмыслицу, пусть ваша правая рука не знает, что делает левая, а разум не руководит ни той, ни другой.




Материалы: карандаш и блокнот

Время: 30 минут

КАК ЭТО ДЕЛАТЬ

Возьмите первую попавшуюся книжку (например, ту, что читаете в данный момент) и откройте ее наугад на любой странице. Выберите короткий абзац (примерно из трех или четырех предложений) и подчеркните все существительные. (Делать это лучше легкими линиями простого карандаша, чтобы потом было проще стереть.)

После этого откройте на любой странице другой какой-нибудь вид печатной продукции, например технический журнал или инструкцию к стиральной машине, и тоже выберите абзац примерно такого же размера, что и предыдущий. Опять проделайте ту же процедуру, подчеркнув все существительные.

Потом скопируйте эти два абзаца в виде текстового файла и перенесите все существительные из первого абзаца (в том же порядке, в каком они стоят) во второй абзац.

Рассмотрим на примере, как это сделать.

Первый абзац (взят из романа)

Он поспешно шел по узкой улочке. Выступающие верхние этажи средневековых домов, нависавшие над мостовой, защищали пешеходов от дождя. Впереди показалась мощеная булыжником пристань. Слева была река. Прилив был в высшей точке, и пришвартованные лодки отчаянно крутились на волнах аспидного цвета. Жилище Джерри располагалось в самом конце квартала, это была маленькая лачужка, стоящая прямо за пивной, от которой ее отделял только переулок.

Второй абзац (из дневника художника)

Глубокая ночь. Какие-то предметы, которые невозможно было различить во мраке, прямо рядом с моей головой издавали слабый фосфоресцирующий свет, что было странно и озадачивало меня. Я улыбнулся, вспомнив, что рассказывают маори о Тапапеу — злых духах, пробуждающихся, когда наступает тьма, чтобы мучить спящих людей. Их царство расположено в самом сердце гор, в вечной тени могучих дебрей лесов. Там они сбиваются в стаи, их легионы постоянно пополняются душами умерших.

Поменяв существительные в первом и втором абзацах местами, мы получим новые два абзаца.


Первый (измененный) абзац

Ночь поспешно шла по узким предметам. Выступающий верхний средневековый мрак, нависавший над головой, защищал свет от маори. Впереди показалась мощеная Тапапеу — злые духи. Слева была тьма. Люди были в высшем царстве, и пришвартованные сердца отчаянно крутились на горах аспидной тени. Дебри располагались в самых лесах стаи, это был маленький легион, стоящий прямо за душами, от которых его отделяли только умершие.

Второй (измененный) абзац

Глубокая улочка. Какие-то этажи, которые невозможно было различить в домах, прямо рядом с моей мостовой, издавали слабых фосфоресцирующих пешеходов, что было странно и озадачивало меня. Я улыбнулся, вспомнив, что рассказывает дождь о булыжнике — злой пристани, пробуждающейся, когда наступает река, чтобы мучить спящий прилив. Их точка расположена в самых лодках волн, в вечном цвете могучего жилища Джерри. Там они сбиваются в конец, их квартал постоянно пополняется лачужками пивной переулка.

Прочитайте вслух оба новых абзаца. Даже учитывая все нестыковки, вы все же не можете не отметить, что у новых отрывков текста появилась своя собственная, совершенно непривычная атмосфера и ритм.

Теперь остается только попробовать объединить вторые варианты первого и второго абзацев, выкинув только слова или фразы, которые покажутся вам не к месту. При этом общий порядок слов не должен нарушаться.

Что же у нас может получиться?

Ночь поспешно шла по выступающим верхним этажам. Прямо рядом с моей мостовой головы, нависавшие над светом, защищали маори от Тапапеу, что было странно и озадачивало меня. Я улыбнулся, вспомнив, что рассказывают пешеходы о дожде — злом булыжнике, пробуждающемся во тьме аспидной пристани, чтобы мучить спящую реку. Там люди сбиваются в маленькое царство цвета жилища Джерри, стоящего прямо за пивной, от которой его отделяют только души умерших.

После ряда преобразований, удалив по своему усмотрению некоторые слова, но не изменяя порядка слов, мы получим текст примерно такого содержания.

Ночь пешеходов от маори шла по глубокой улочке и в царстве дождя. Нависавший над мостовой средневековый мрак защищал головы. Впереди показались Тапапеу — злые духи. Слева и справа была тьма. В аспидном сердце гор в конце дебрей лесов река отделялась от стаи лодок только маленькой пристанью. Это было странно и всегда озадачивало меня. Джерри улыбнулся, вспомнив о квартале — душ, пробуждающихся, чтобы мучить умершие лачужки.


Рекомендуем почитать
Христианская психология в контексте научного мировоззрения

В книге впервые всесторонне проанализированы культурно-исторические и методологические основания христианской психологии как значимого направления психологической науки и практики. Рассмотрены принципы взаимоотношений с другими течениями психологии, определены границы компетенций между церковным душепопечительством и психологическим консультированием, показаны пути применения христианской психологии к решению актуальных теоретических и прикладных задач. Книга предназначена психологам, богословам, философам, культурологам, а также всем интересующимся проблемами психологии человека.


Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда

Léon Chertok, Raymond de Saussure. Naissance du psychanalyste: de Mesmer à Freud (1973) М.: Прогресс, 1991. — 288с. ISBN 5-01-002509 Перевод с французского и вступительная статья доктора философских наук Н. С. Автономовой В книге излагается история психотерапевтических учений, начиная с концепции «животного магнетизма» Месмера и кончая открытием бессознательного в психике человека и возникновением психоанализа Фрейда. В электронной версии книги нет Указателя.


Игра мечты

Игра мечты: новый взгляд на ролевые игры. В сборнике собраны итоги работы площадки «Игра мечты», проводившейся на фестивале «Зиланткон» 4—5 ноября 2016 года. Представлены как предварительные тексты, использовавшиеся при подготовке и в проведении площадки (анонсы, презентации, раздаточные материалы), так и практический результат, полученный на выходе: расшифровки конспектов на флипчартах, стенограммы, статьи, написанные участниками и организаторами по следам события.


Личное

— О чем бы вы пожалели, если сегодня был бы последний день? — Ни о чем. Я довольно счастливый человек. Но так было не всегда…


Антисемитизм в метапсихологических очерках

Поднятая в книге проблема исцеления от антисемитизма принципиально решаема на индивидуальном уровне психоанализом Фрейда, но в массовой психике безопасных методов её решения пока нет. Её игнорирование приводит к массовой гибели людей, и это должно быть учтено в масс-медиа и программами образования среднего и высшего уровня.


Либидо с кукушкой. Психоанализ для избранных

Можно ли подчинить себе время? Как с помощью обычного метронома избавиться от привычки опаздывать и от социофобии? Что общего между творчеством и психозом? Почему мы любим водить хороводы на граблях? Откуда приходят повторяющиеся сны и мысли о бессмертии? Правда ли, что рукописи не горят? Автор психоаналитического бестселлера «Вся фигня от мозга» отправляется на поиски ответов. Его путь лежит сквозь мрачные владения Хроноса. Титана, пожирающего собственных детей. Для полного погружения в безумие автор использует небольшие хорроры, превращая обычный психоаналитический труд в произведение искусства.