Шкура дьявола - [286]

Более всего я виновен перед близкими своими и родственниками тех людей, жизнь у которых отобрал… Возместить это нечем…, возможно лишь тем, что я пытаюсь сейчас сделать… – Никто не посмел перебивать его, никто не задал никаких вопросов. Редкие перешептывания, вздохи удивления и выдохи со звуками одобрительными и поддерживающими. Опешившие подельники слушали не менее внимательно, сначала ожидая подвоха, за тем предчувствуя защитительную речь и в свою пользу, а потом и вовсе перестав понимать, что происходит.

Более всех из них переживал «Санчес». Были моменты, когда он начинал подумывать: а не спятил ли шеф? Подобные мысли появлялись у многих – перестающий понимать человек, ищет объяснения в чем угодно, но только не в естественных порывах.

Мы, живущие в суете и погрязшие в заботах, и поисках исполнения своих желаний, позабыли об этом настолько, что воспринимаем подобное, как психическое отклонение. В конечном итоге и судья был вынужден назначить повторную психологическую экспертизу.

Силуянов же сиял и наслаждался, он по праву считал этот день пиком своей интеллектуальной победы. Хотя бы потому, что вновь доказал безошибочность знания людской сущности и доказал права на жизнь сразу нескольких своих теорий, по одной из которых на закате своей карьеры защитит кандидатскую диссертацию, которая, как редкие из множества, ляжет в основы теории сыска.

Отец Иоанн, хоть и был еще совсем не стар, и даже более того, только перешагнул рубеж пятого десятка, ссутулился, потух очами, но просветлел лицом, словно ликом, уйдя в глубокую молитву о новом чаде своем, которое в эти минуты преображалось.

Из перечисленных нами, а к ним можно причислить и многих других, не менее, а скорее более важных, участников процесса: конечно, присяжных заседателей, судью, обвинителя, секретаря, присутствующих приглашенных свидетелей, потерпевших и остальных, каждый из которых не только по своему участвовал в проистекающем, но по различному воспринимал и оценивал происходящее.

Многие из них в последствии будут давать интервью, но в основном говорить станут о себе и о своих ощущениях по поводу услышанного и увиденного. О говорившем же и его неожиданном поступке, объяснения, которому никто из них дать, хоть как-нибудь близко к действительному, не смог, а потому и предпочитал об этом не распространяться. Ближе всех подобрался Мартын. Он кажется начал понимать загадочную душу, но не разумом, а интуицией, то есть, в сущности, той же душой, которая, по всей видимости, так же искала освобождения хоть на немного от пут, и нашла.

Скоро мы увидим его, ушедшего в глубь своего разума, неистово осеняющего себя крестным знамением, на литургии, проводимой знакомым нам священником – протоиереем Иоанном, силой веры которого проникся на столько, что попросил быть его духовником, в чем и получил согласие, с условием молиться за арестованных им преступников.

А сии чудеса не закончились, ибо и речь новоиспеченного оратора только началась. Попросив стакан воды, Алексей продолжал, намереваясь говорить до тех пор, пока хватит сил у него, или не окончатся они у присутствующих:

– Что же касается моей персоны, то очевидно, что перед вами человек, который не получился…: не получился, как сын, не получился, как муж, не получился, как отец, брат… Я единственный в семье мужчина, который не вышел как офицер, хотя и стал потомственным, со времен службы одного из моих пращуров еще князю Дмитрию Пожарскому…, ну…что вышло, то вышло!

Я не имею права рассказать всего, но обо мне вы получите полное представление, а именно это и требуется, ибо отвечать я пришел за себя и свои поступки. Итак… – Само собой получилось, что расставляемые акценты летели направленными стрелами в сердца присяжный и доходили почти до каждого не искаженными и именно такими, какими были описываемые события.

Не было причин удерживать какие-то нюансы, так как рассказывая, Алексей переживал заново каждую мелочь и это отражалось не только на мимике или интонации, но и на изменявшемся тембре голоса, блеске или матовости взгляда, скорости изложения, да и пожалуй других биологических характеристиках, которые начинают быть заметными на фоне усталости и нервозности: частота сердечных сокращений и артериальное давление с пересыханием глотки и постоянным сглатыванием слюны; появляющейся, ненадолго, одышке с глубокими вдохами и с силой выдохами; переменой цвета лица; выделяющемся поту и даже иногда единичными тиками, в виде нервных мышечных сокращений. Единственно, что оставалось почти неизменным – это сила воздействия на слушающих и глубочайшая концентрация:

– Господа, я не стану утруждать вас и не попрошу представить мое состояние в день потери моей семьи…, всей сразу и по разным причинам, хотя на деле предтеча была одна, и в ней я вижу лишь свою вину! Могу вам сказать, что постоянно борюсь с навязчивой идеей, заключающейся в одном тезисе, так до сих пор мною и не опровергнутом: если бы я принял другое решение, и всё же стал бы стрелять в этого «Филина», то я бы однозначно не потерял ни Ию, ни Ванечку, и вся семья Пересветовых по сей день, возможно была бы жива.