Школьные рассказы - [16]

Правда, в кабинете директора фортуна Лёхе изменила, но Женька успокоил друга:

– Не бери в голову, Лёха. Все плохое когда-нибудь кончается. Жалко, конечно, что биологичка пригрозила на пушечный выстрел нас к кабинету не подпускать. Но ничего. Я на следующей неделе на уборку кабинета химии записался.

День вежливости

– Москвичёв, тебе конец, – сказала Синицына.

– С какой стати? – поинтересовался Женька, хотя смутно догадывался о причине.

– Петухов обнаружил, что целый день ходит со смайликом на штанах, и теперь ищет, кто изрисовал мелом сиденье его стула. В общем, ты теперь боксёрская груша.

Пренебрежительность в Ленкином голосе больно задела Женьку.

– Да я сам Петухова сделаю, – выпалил он.

Синицына окинула его оценивающим взглядом и насмешливо спросила:

– Ты что, тайный обладатель чёрного пояса?

– Мне никакой пояс не нужен. Грубая сила против интеллекта – ничто.

– Хотела бы я посмотреть, как интеллект убережёт тебя от фингала под глазом.

– Не веришь? Спорим…

Спор пришлось отложить, потому что в дальнем конце школьного коридора появился Петухов. Женька поспешно ретировался на лестницу. Ему почти удалось улизнуть, но Петухов разгадал его манёвр и загнал в угол. Несмотря на свирепое выражение лица своего преследователя, Женька просиял:

– О! Хорошо, что ты сам объявился, а я как раз хотел с тобой поговорить.

– Ну говори. Чистосердечное признание смягчает силу удара, – мрачно заметил Петухов.

Женька уставился на одноклассника невинным взором.

– Ты это о чём?

– Твоё художество? – Петухов снова отряхнул штаны.

– Сейчас разговор не об искусстве. Ты знаешь, что Синицына сильно унизила твоё достоинство?

– Думаешь, это она нарисовала смайлик? – опешил Петухов.

– При чём тут смайлик! Она заявила, что по сравнению с Вадиком Груздевым ты грубиян и пещерный человек. Прикинь, выходит, ты хуже какого-то толстяка, который на пианино тренькает.

– Может, его вздуть? – предложил Петухов, мгновенно забыв про испачканные брюки.

– Не, это не поможет. Женщины любят утешать убогих. Лучше докажи ей, что ты натура тонкая.

– Чего?! Ты на себя посмотри. За шваброй спрячешься – никто не заметит! – вскинулся Петухов.

– Я в том смысле, что надо показать этому Груздеву, что ты в сто раз культурнее него.

Петухов помотал головой.

– Не, я музыке учиться не буду. Мне одной школы хватает.

– И не надо, – успокоил его Женька. – Мы и без музыки докажем, кто у нас самый воспитанный. Давай устроим День вежливости.

– Это как?

– Посмотри на наш класс. Это ж пещерные люди. Шмыгунов никогда «здрасьте» не скажет. Туваев таких слов, как «спасибо» и «пожалуйста», наверное, отродясь не слышал. Про извинения я вообще молчу. Если бы ты с твоим сильным авторитетом их воспитал, Синицына поняла бы, кто по-настоящему культурный человек.

Зерно мысли было посеяно. Оно не сразу проросло на скудной почве мозговых извилин вечного двоечника.

Но к следующему дню Петухов созрел, чтобы стать эталоном культуры шестого «Б», благо рядом был услужливый консультант.

Перед началом уроков Петухов сказал:

– Короче так. Чего мы как пещерные люди? Давайте устроим День вежливости.

– Чего? – не понял Туваев.

– А того. Вежливые слова знаешь? Если забыл, то вспомни. А не вспомнишь – поможем, – сказал Петухов и показал кулак.

Сначала все восприняли его выступление как шутку, но вскоре поняли, что День вежливости – вещь серьёзная. Едва прозвенел звонок на перемену, мальчишки, как всегда, рванули из класса, чтобы первыми успеть в буфет. В дверях Шмыгунов толкнул Майку и тут же был пойман за шкирку Петуховым.

– Куда прёшь, Шмыга? Забыл, что ли: у нас День вежливости. Извинись.

– Пусти, – пытаясь освободиться, извивался Шмыгунов.

– Саечка за невежливость, – сказал Петухов и, плотоядно усмехнувшись, дал нарушителю смачный щелчок под подбородок, так что у невежливого Шмыгунова клацнули зубы.

– Ты чего?! Я чуть язык не откусил, – вскрикнул тот.

– Не понял? Я тебя воспитываю, а ты «спасибо» не сказал. Саечка за неблагодарность.

– Спасибо! Спасибо! – выкрикнул Шмыгунов и вырвался на свободу.

– Юр, ты прям такой молодец, – Майка кокетливо улыбнулась Петухову.

– Поди не в пещере живём, – довольный похвалой, усмехнулся Петухов и покосился на Синицыну.

Женька покровительственно похлопал Петухова по плечу.

– Молоток! Смотри, как Синицына впечатлилась. Пускай знает, что истинная культура – это не гаммы наяривать. Это внутреннее состояние души!

После того как профилактической беседе подверглись Туваев, Губайдуллин и Широков, шестой «Б» стало не узнать. Возле дверей никто не толкался. Мальчики пропускали девочек. Особенно отличился Шмыгунов, который, заходя в класс, здоровался со всеми после каждой перемены.

После уроков в раздевалке Женька подошёл к Синицыной.

– Убедилась? Грубая сила против интеллекта – ничто. Я хоть всего Петухова смайликами изрисую, он меня и пальцем не тронет. Хочешь сделать дурака? Спроси меня как.

Он самодовольно усмехнулся, но тут перед ним предстало жуткое зрелище. Из-за вешалок вышел Петухов. Он не спеша засучил рукава свитера и сурово произнёс:

– Слышь, Москвич, на сегодня День вежливости отменяется. Хочешь получить в ухо? Спроси меня как.