Школьное богословие - [59]

Мирное, слишком мирное это словечко “диалог культур”. Никак не охватить им все “пространство культуры”. Просто потому, что это “пространство культуры” сегодня уж больно разнообразно. В этом пространстве нет мира, там разные течения, несущие совершенно разное понимание человека и смысла его жизни, схлестываются и воюют друг с другом. А детям, погруженным в самое средоточие битвы, твердят о том, что они должны быть “терпимыми” и “открытыми” участниками “диалога культур”.

Какой тут диалог? – О борьбе и противостоянии должна говорить школа детям. Подросток жаждет борьбы, ему естественно быть диссидентом. Так пусть школа и пояснит ему – с чем именно он должен бороться. Проснись и посмотри: ты видишь, чем дышит толпа, возбуждаемая (или усыпляемая СМИ)? Ты видишь, что «Черным квадратом» они хотят завесить Рафаэля? Ты видишь, что Рембрандта они разбирают на кубики, а летающие коровы уже застили все небо? Ты видишь, что вместо Рублевских икон они выставляют в галереях унитазы? Вас оскорбили! Вашу душу, вашу любовь и жажду свели к игре гормонов. Так не позвольте так низко думать о вас! Будь мужчиной. Встань на защиту поруганной чести, красоты и культуры. Химия, физика, математика и история нуждаются не только в том, чтобы ты из зубрил. Они нуждаются в твоей защите. Их перевирают и над ними измываются колдуны и “новаторы”, чумаки и фоменки. И если ты не защитишь научное мышление – то некому будет вскоре летать в космос. Помело останется единственным средством передвижения в “астрал”[178].

И, конечно, я посоветовал бы педагогам не стесняться спрашивать московских проповедников “диалога культур” и “плюрализма”: скажите, а можно мы в нашей школе вступим в диалог с русской православной культурой? Ведь нашим детям она знакома меньше, чем китайская… А еще, скажите, при нашем диалоге с культурой Востока или Запада – мы должны оттуда только брать, ничего не давая? Чужим мы должны только восхищаться? Можем ли мы в диалоге давать негативные оценки тем или иным подробностям чужого образа мысли и жизни, или всегда должны считать чужое лучше своего? Должны ли мы в этом «диалоге», вспоминая о России и православии, лишь каяться, каяться, каяться? И сохранится ли у нас, несмотря на всю предписанную нам «диалогичность», право остаться самими собой? И нельзя ли нам - прежде, чем мы выпустим детей в “пространство диалога”, передать детям нечто свое, наше, русское, такое, чем они могли бы гордиться и чем они могли бы делиться с другими в этом “диалоге”? А то ведь наших подростков, которые ни разу еще не ездили в паломничество по нашим монастырям, уже везут на “диалоги” в монастыри Польши или Франции…

Современность… Что ж тут доказывать – быть современным нужно. Даже я жалею о своей отсталости: мой младший брат и мои крестники-школьники плавают в Интернете как рыбы в воде, а мне там каждый шаг дается с трудом... Но стоит ли так много говорить именно о необходимости быть современным? Избежать соприкосновения с современностью пока еще не удавалось никому. Но не пора ли сформулировать иную фундаментальную цель образования: не должна ли сегодня школа стать убежищем от современности? Современность (“модернизм”) разрушают форму и гармонию – и в музыке, и в слове, и в живописи, и в человеке – значит, самое время школу превратить в бастион классики и традиции. Мир “попсы”, ТВ и кухонных сплетен внушает моду на магию и гороскопы – значит, школе пора осознать себя крепостью, обороняющей научную трезвость мышления. Телевидение говорит с американским акцентом – значит, школа должна стать убежищем русского литературного языка.

Современность стремится растворить человека в мире газет, она создает свою “виртуальную реальность”, требуя от человека забыть о той работе, которую лишь он сам может и должен совершать внутри себя. Яркие, слишком яркие образы внешнего мира предлагают подростку – потребляй их, живи нынешним, живи мгновением, “себе в удовольствии не откажешь”. Разве школа должна тут поддакивать? Не должна ли она почаще напоминать слова Цветаевой: «У меня есть право не быть собственным современником»? Будь современником Пушкина и блаженного Августина, Достоевского и Гомера - чтобы хотя бы в школе не быть современником Березовского и Жванецкого…

Здесь общая задача у современной школы и у Церкви: вырвать человека из плененности сиюминутным, из под гнета «современности», и дать ему возможность отдышаться под высокими сводами Традиции. Классическая задача школы – не позволять человеку считать, что история началось с него, напоминать ему о том, что кроме тех людей. которых он видит вокруг себя, кроме его современников, были и другие, отнюдь не менее достойные люди.

В советские времена обращение к миру классики было способом хотя бы частичного высвобождения из под газетно-идеологического гнета. Поэтому так ценимы были «полные собрания сочинений», позволявшие избежать цензуры и идеологического подбора произведений до-советских писателей. В те годы преподаватель не мог, конечно, прямо сказать, что изучением Достоевского мы попробуем защитить себя от «Науки и религии». Но сегодня-то мы можем об этом говорить вполне открыто.