Школа в Кармартене - [12]

Под его сумрачным взглядом все тут же уронили головы на руки и слаженно заснули. Через час класс протирал глаза в некотором ужасе.

— Итак: что мы с вами только что видели? — не дав им опомниться, спросил Курои.

— Резню между какими-то ужасными первобытными людьми, — робко сказала Телери, дочь Тангвен.

— Стыдитесь! — воскликнул Курои и принялся порывисто расхаживать по классу. — Неужели вам ничего не говорит их одежда? Подумайте!

Все подумали.

— А… это была одежда? — спросил Горонви.

— Позор! — пророкотал Курои. — Вы видели сражение между доблестным кланом МакДональдов и блистательным кланом МакГлашенов Лисмора за спорные пастбища Гленши.

Все напряженно припомнили странные тряпки, намотанные на участников события, и поняли, что да, они действительно были клановых цветов.

— Кем был человек, который начал бой?

— Начал? Да разве в этой каше разберешь, кто там что начал?

— Который рассек противника пополам?

Девочки побледнели при воспоминании — как о рассеченном противнике, так и об этом заросшем щетиной человеке с совершенно безумным взглядом.

— Это был Энгус, сын Дугласа, знаменитый вождь клана МакГлашенов, — стыдил их Курои. — Чему только вас до сих пор учили? Безобразие! Теперь вспомните человека, отрубившего головы троим, в следующих один за другим поединках, в середине сражения. Кто это был?

— Какой-то выродок, — сказал Дилан, сын Гвейра, и никто не предполагал, что тут может быть иной ответ.

— Это был Мередах О’Дали, великий лирический поэт, которого клан МакДональдов приютил в изгнании. Тончайшая лирика разлуки, пронзительный гимн берегам Ирландии… Я не знаю, чем там с вами занимается коллега Оуэн на уроках поэзии, но мне стыдно за вас! Теперь: человек, который, как вы помните, спрыгнул со скалы, зайдя МакДональдам в тыл, раскроил голову их дозорному и затем сразился один против восьмерых. Кто это был?

Все живо вспомнили это перекошенное лицо, залитое грязью и кровью, но, наученные предыдущим опытом, помалкивали.

— Это был крупнейший мыслитель своего времени, Аластар, сын Фергуса из клана МакГлашенов, светило богословия и выпускник нашей школы!!! — окончательно добил их Курои. — Последний вопрос: где, по-вашему, самое безопасное место для современного человека в прошлом?

Все подумали, что под кроватью в собственной спальне, вчера, но никто ничего не сказал.

— В гуще битвы на Бойне, — веско сообщил Курои. — В крайнем случае, при Гастингсе.

— Почему? — решился спросить Гвидион.

— Потому что в разгар битвы на Бойне вы можете появиться там хоть в джинсах и с бутылкой пива «Murphy’s», торчащей из кармана, и никто этого не заметит! — назидательно сказал Курои.

* * *

В один из первых школьных дней Мерлин суетливо созвал первый курс, стал повыше на лестничных ступенях, чтобы все его видели, и сказал:

— С сегодняшнего дня к вам будет приставлен куратор. Чтобы вы ко мне не приставали с ерундой, с мелочами не лезли чтобы ко мне… к личности такого масштаба!.. Что у кого-то там пуговица оторвалась, губы потрескались… Масляная плошка коптит. Половичок… уползает. Со всем этим прошу к куратору. Что у кого-то там резинка порвалась на штанах, нос облупился, тетрадь закончилась… Если кому нужно второе одеяло или еще что-нибудь… А на мне нечего виснуть, я тоже, знаете… живой человек!.. Другое дело — Кервин Квирт. И липнуть к нему, и виснуть на нем — пожалуйста. Сколько угодно, — сказав это, Мерлин опасливо огляделся и хотел уже скрыться.

— А какой предмет он ведет? — спросили из толпы.

— У вас — никакой. Слава Богу, — озабоченно ответил Мерлин. — А вообще он ведет на старших курсах… это… уйму различных дисциплин. Обратитесь к расписанию.

— А как он выглядит? — беспокоились первокурсники.

— А как он выглядит, вы скоро узнаете, — пригрозил Мерлин, подхватил полы своего балахона и припустил от них во всю прыть.

Трое или четверо простодушных первокурсников, попытавшихся на другой день отыскать по расписанию Кервина Квирта и подойти к нему с мелкими жалобами, вернулись бледные и испуганные. По их словам, страшнее этого они никогда ничего в жизни не видели. Едва засунув свои носы в щель массивной двери, за которой Кервин Квирт вел свой предмет — восстановление из пепла, они забыли, зачем пришли, и зареклись впредь шляться по аудиториям старших курсов. На лекции происходило что-то неописуемое, и в эпицентре неописуемого располагался Кервин Квирт.

Бедная Крейри, которая хотела всего-навсего пожаловаться ему, что боится темноты и что дома у нее был ночник — такой глиняный домик с окошком, со свечкой внутри, — а здесь нету, рассказывала, трясясь мелкой дрожью:

— Там посередине темнота, и в воздухе — как будто метла метет…

— Нет, это сам воздух закручивался в спираль. Со свистом, — поправил ее Лливарх.

— Нет, это Вселенная закручивалась со свистом в спираль, а темно было, потому что вот эта вот воронка вобрала в себя весь свет, — перебил Дилан.

— Там все по воздуху летело, колотилось об стены, и посреди аудитории сгущалась темнота, а в этой темноте…

— Нет, погодите, самое страшное там было не это… Там был звук, он шел как будто из-под пола…

— Это было такое кунфу, что меня чуть не расплющило, — с наигранной бодростью сказала Морвидд — самая большая оптимистка из всех, кто видел Кервина Квирта.