Школа опричников - [35]

Таковы были изменения в НКВД в связи со снятием Ежова.

Как-то вечером ко мне заходит начальник отделения и говорит:

— Товарищ Бражнев, сегодня мы с вами идем на контроль милиции по борьбе со спекулянтами.

— Есть, товарищ начальник!

— Оденьтесь, пожалуйста, в гражданское.

Часов в 10 вечера мы прибыли в 19-е отделение милиции, где начальником отделения был сержант милиции Цурков. Мы, не заходя к начальнику, направились в дежурную комнату и спросили у дежурного по отделению, где можно увидеть начальника.

— А вы хто будете? — с украинским акцентом спросил дежурный.

— Нам нужен начальник отделения.

— Да хто вы будете, я спрашиваю у вас?

— Для вас безразлично, товарищ дежурный. Нам нужен начальник отделения.

— Ну идите и шукайте. Що, обязан я каждому казаты, де начальник?

В дежурной комнате, стоя и сидя на корточках, находилось человек 15–20 задержанных, посередине ходил милиционер и наблюдал, чтобы кто не ушел.

— Так вы не можете все-таки нам ответить, где начальник? — обратился я к дежурному.

— А вы знаете що? Уходить и ны мишайте мини робыты.

Начальник мой разозлился и сказал, что мы — члены райсовета.

— Дайте ваши удостоверения.

Мы переглянулись и засмеялись. В это время из боковой двери в дежурную комнату зашел сержант милиции.

— Товарищ оперуполномоченный, проверьте у них документы, они говорять, што из райсовета и требывають начальника, а мне некогда.

Мы повернулись лицом к оперуполномоченному, он узнал моего начальника. Хотел было рапортовать, но начальник сразу же обратился к нему: «Зайдемте к вам в кабинет, товарищ оперуполномоченный» — и пошел в ту же боковую дверь. Мы вошли в довольно большую комнату, а оттуда еще в одну. Начальник открыл дверь, остановился на пороге. Здесь ошеломила нас неожиданность: помоперуполномоченного, раздев женщину до нижней рубашки, ищет «излишки» денег для уплаты штрафа за создание очереди.

— Сюда нельзя, выйдите!

Начальник прошел и сел на стол оперуполномоченного, а я стоял у порога, не зная, что делать. Со мной рядом стоял оперуполномоченный.

— Ну, продолжайте! — сказал начальник.

Помоперуполномоченного, очевидно, поняв, что мы какое-то начальство, бросил ей платье и буркнул: «Одевайся!» Сам, обращаясь к начальнику, начал сыпать: «Вот проклятые спекулянты, жизни не дают, всю ночь стоят, а как только утром откроют магазин, они первые и разбирают всю мануфактуру, а через них и не достается другим».

— Да я же за хлебом стояла, товарищ начальник, — со слезами проговорила женщина.

— Молчать! Тебя не спрашивають, — крикнул помоперуполномоченного. — Знаем мы вас, проклятые спекулянты!

— Отпустите женщину, — сказал начальник.

Оперуполномоченный отвел ее в дежурную комнату и вернулся назад.

— Это по вашему приказанию производился обыск? — обратился начальник к оперуполномоченному.

— Нет, товарищ младший лейтенант государственной безопасности.

— А кто же дал такое распоряжение?

— Вообще дано распоряжение начальником отделения, что средний командный состав может обыскивать всех. Вот даже мне выдали штрафную книжку квитанций.

Когда оперуполномоченный назвал начальника по званию, помоперуполномоченного вытаращил глаза и принял стойку «смирно».

— Где ваш начальник? — обратился начальник к опер-уполномоченному.

— На территории. (Это значит — делает обход).

— Ведите нас по всем местам, где у вас собираются, да смотрите, не вздумайте обмануть. Я территорию знаю.

В дежурной комнате ни звука.

— Скажите дежурному, что вы пошли немного рассеяться со своими знакомыми.

Мы вышли из отделения. Начальник повернулся ко мне и говорит:

— Вы, товарищ Бражнев, пойдете с помоперуполномоченного, а я пойду с оперуполномоченным. Да смотрите! Если заметите за помоперуполномоченного, что он передал кому-либо о нашем пребывании здесь, запишите.

— Попробуем, товарищ начальник. Ведите меня в самые отдаленные точки, товарищ помоперуполномоченного.

— Есть, товарищ начальник, — отвечает он, не спрашивая даже, кто я.

Мы прошли к самой отдаленной точке — хлебному магазину.

— Удивительно! — подумал я. — Ни одного человека…

У магазина стояли два милиционера.

— Где же очередь? — обратился я к милиционеру.

— Она не здесь. Она вон там, под мостом.

Мы отправились к очереди. Действительно, метрах в пятистах от магазина, под железнодорожным мостом, стояла кто во что одетая двухтысячная толпа. Люди жались друг к другу от холода.

«Да, не ахти как приятно! На таком морозе стоять спекулянта не заставишь», — промелькнуло у меня в голове.

— Скажите, пожалуйста, сейчас 2 часа 30 минут ночи, хлебный магазин откроется в 8 часов утра. Зачем же вы мучите себя и милицию? Лучше было бы прийти — ну хотя бы в 7 часов утра и стать у магазина, а не тут.

— А кто вы будете? — спросил кто-то.

Я подумал и ответил:

— Из области.

— Да, гражданин начальник, вы сядете и уедете, а нам потом от них жизни не будет, — послышался тот же голос.

— От кого — от них?

— Да что вы не знаете? От милиции.

Я повернулся к помоперуполномоченного и попросил его отойти.

— Меня интересует один вопрос, и прошу вас ответить на него честно: очереди из-за того, что недостаток хлеба, или, может быть, действительно из-за того, что спекулянты разбирают, а вам не достается?..