Школа ниндзя. Тайны воинов тьмы - [28]
Другой не менее славный клан того времени, Хосокава, представлял собой одну из ветвей клана Асикага. Когда Асикага Такаудзи в 30-х годах ХIV в. захватил власть и выгнал императора из его резиденции в Киото, правой рукой нового сёгуна стал Хосокава Ёрихару (1299–1352). За свои заслуги последний был назначен сюго в плодородные провинции Ава и Бинго, а его потомок Ёриюки (1329–1392) захватил контроль над центральной частью острова Хонсю и островом Сикоку. В 1367 г. он получил высокий титул личного представителя сёгуна (канрэй) и долгое время служил в качестве советника при молодом сёгуне Ёсимицу, обучая его боевым искусствам.
Род Хосокава сосредоточил в своих руках лучших инструкторов по кэндо и бою на алебардах, тратя на создание специальных школ при храмах немалые деньги. Особенно отличался этим Хосокава Масамото (1466–1507), который был воспитателем молодого сёгуна.
Император Го-Мидзурно (1596–1680). Был женат на дочери сёгуна Токугавы Хидетады. Прославился своими познаниями в японской поэзии (вака), китайском стихосложении (канси), каллиграфии, искусстве чайной церемонии и икебане. Не выдержав унижений со стороны Токугавы Иэясу и Хидетады, отобравших у него власть, в 1629 г. отрекся от престолаи стал дзен-буддийским монахом под именем Эндзё (Портрет работы Гэнчьё Сёнина, 1680)
Среди других кланов, которые в равной степени практиковали боевые искусства и утонченные гражданские науки, можно назвать Асакуру, Хатакэяма, Такэда, Ходзё. Ходзё Идзиясу прославился как активный покровитель особой самурайской школы Асикага, своеобразного средневекового университета. Известный католический миссионер Франциск Ксавье, прибывший в Японию для проповеди христианства, считал, что подобных школ в ХVI в. насчитывалось более трёх тысяч. А это значит, что самураи уже с малых лет начинали получать систематическое образование не только в области боевого ремесла, но и в сфере гражданских наук и изящных искусств.
В XV–XVI вв. не проходило ни одного дня, чтобы в каком-то районе Японии не велась битва за территории. И это было не случайно. В начале ХVI в. в стране насчитывалось по крайне мере около 250 сэнгоку-даймё со своими военными дружинами, школами боевых искусств и непомерными политическими амбициями. Большинство этих людей пришло к власти в результате того, что они, объединившись с двумя-тремя себе подобными, скинули местного сюго и взяли под контроль провинцию. По понятным причинам власть они возвращать не собирались, хотя и отдавали себе отчет в том, что сёгуны недолго будут терпеть их самоуправство. А следовательно, сэнгоку-даймё уповали только на мастерство своих воинов и хитрость наемников-ниндзя, состоявших у них на службе.
Примечательно, что сами сэнгоку-даймё называли свои территории не иначе как «кокка» – «государство», «страна», считая себя «народными правителями» (коги). Некоторые даже дерзко устанавливали свои девизы правления (по традиции это мог делать лишь сам император Японии), назначали собственных чиновников, раздавали звания – одним словом, брали на себя прерогативы императора.
Свои владения сэнгоку-даймё превращали в неприступные крепости, по их границам денно и нощно несли дозоры специальные самурайские разъезды; местным кланам было предписано поставлять в общую армию определенное число воинов в полной экипировке. Всё это явилось огромным стимулом для развития бу-дзюцу в Японии. Пожалуй, такого поголовного занятия боевыми армейскими искусствами не было даже в Китае.
Для таких местных сэнгоку-даймё военный аспект жизни значительно перекрывал все остальные. И если самурайская элита вроде кланов Ходзё, Оути и Хосокава увлекалась искусством, музыкой и литературой и немало в этом преуспела, создав даже особый культурный стиль, то эти люди по-прежнему открыто презирали все гражданские дисциплины. В большинстве своем они были плохо образованы, хотя являлись хорошими администраторами и замечательными воинами. Больше всего их беспокоили кадровые вопросы, и каждый из них стремился создать свои кодексы поведения и регулирования отношений на подвластных им территориях. Например, Асакура Такакагэ (1428–1481), который стал сюго в провинции Этидзэн, в 1471 г. составил для своего сына Удзикагэ свод правил. Этот кодекс, отмеченный поразительным рационализмом и воинской простотой слога, гласил:
«Не назначай на руководящий пост или административную должность того, в ком отсутствуют способности, даже если члены его семьи служили из поколения в поколение семье Асикага… Не испытывай излишнего стремления к мечам и клинкам, созданным знаменитыми мастерами. Даже если ты владеешь мечом, который стоит десять тысяч монет (хики), тебе всё равно не устоять против ста копий, каждое из которых ценой всего лишь в сто монет. Поэтому лучше используй десять тысяч монет для покупки ста копий и вооружи ими сто воинов. Только таким образом ты сумеешь защитить себя во время войны…» (Lu D. Sourses of Japanese History, New York, 1974, vol 1, p. 172).
Разумные и предельно рациональные советы выделяли важную черту в характере местных правителей того времени – они были крайне прагматичны и заботились лишь о том, чтобы удержать власть в своих руках. Об эту жажду власти, как о стену, разбивались все моральные и нравственные требования Бусидо. Советы своим ближайшим подданным, подобные тем, что приведены выше, существовали практически в каждом крупном самурайском клане. Например, наставления Асакуры в течение почти целого столетия почитались как «кодекс чести»; сам же клан Асакура являл собой образец могучего самурайского рода. Однако в 1573 г. клан Асакура выбрал себе слишком мощного противника – знаменитого правителя Японии Оду Нобунагу, который наголову разгромил не в меру возгордившийся клан и вырезал добрую его половину. Последний из даймё рода Асакура – Ёсикагэ – совершил харакири, и на этом великий клан угас.
