Шкатулка императора - [11]

Красавица-ночь сверкает черными очами, в которых хочется утонуть. Нет сил сопротивляться, да и незачем. Вместо молитв звучит гитара, вместо поклонов – огненное фламенко, вместо попов – стремительная байлаор. Темное трико обтягивает ее соблазнительный торс, закрывая от шеи до ладоней. Нет обнаженного тела, но есть огненная страсть танца. Оборки и воланы пышными волнами вьются за байлаор, но ее уже там нет. Это только след той, что умеет любить страстно, ненасытно, безгранично. Долой кастаньеты, и трепетные кисти изящных рук начинают свой монолог. Не нужны толмачи, все понятно без слов. Фламенко впитал в себя традиции мавров, обычаи индусов, свободолюбие цыган, лукавство иудеев и неукротимость испанцев. Для любви не существует вавилонской башни, это порождение дневного разума. Мелькнул в руках байлаор веер, и монолог окрасился новыми яркими фразами. Какое богатство! Смотрите и наслаждайтесь, ваша душа все поймет. Когда же кантаор с надрывом зайдется на самых высоких нотах, выводя голосом не слова, а невообразимый восторг, и ритм каблучков будет соперничать с бешеным темпом струн, взметнется красная шаль с длинными кистями. Тут вы почувствуете непреодолимое желание вскочить со своего места и ринуться в танец. Не сдерживайтесь. Это ваша душа отозвалась на голос Госпожи вашей – великой и единственной царицы по имени Любовь.

Когда красавица-ночь заполнила собой город и тысячи огней украсили его дома, на улицах и площадях стало многолюдно. Летом испанцы ведут преимущественно ночной образ жизни. В послеобеденное пекло большинство остается дома. Сиеста затягивается до пяти вечера, после чего возобновляется рабочий ритм. Оживают стройки, магазины и предприятия. Только вездесущим туристам этот закон не писан. Они хотят всюду успеть за те несколько дней, что подарила судьба для отдыха, и никакая жара или местные традиции не остановят их. Недобрым словом вспоминают приезжих работники туристических фирм, отелей, сувенирных лавок и огромных супермаркетов, но они нужны друг другу.

У тонированного окна кабинета на семнадцатом этаже бизнес-центра в деловом квартале Барселоны стоял мужчина в строгом светлом костюме. Высокий, смуглолицый, темные волосы аккуратно подстрижены. Он умел и любил элегантно одеваться. В платяном шкафу его кабинета всегда было несколько костюмов и обувь, которые он носил только в офисе. Подобно опытной женщине, знающей толк в украшениях, он тщательно подбирал для себя одежду, подчеркивающую его фигуру. Он относился к одежде, как к драгоценным камням, которые притягивают взгляды окружающих, не акцентируя внимания на лице или руках их обладателя. На юге, где столько соблазнов, трудно сохранить стройность и юный овал лица. Эта постоянная борьба с удовольствиями и неминуемыми их последствиями вынуждает маскироваться. Коллегам свою необычную страсть к одежде мужчина объяснял профессиональными секретами общения с клиентами. И надобно сказать, что дела его шли отлично. Несмотря на тяжелые времена затянувшегося мирового кризиса, фирма сохранила свои позиции, и это давало повод ненадолго расслабиться в конце рабочего дня. Было приятно представить себе, будто несравненная Барселона покорно стелет к его ногам свой ковер из разноцветных огней.

Взгляд мужчины отыскал высокие шпили собора «Святого семейства», которые эффектно подсвечивались снизу, отчего казались яркими пиками, устремленными в черные небеса. Названные в честь Спасителя, Марии и апостолов, они словно стояли на страже творения великого Гауди, оберегая островок светлого мира от темноты. Впрочем, это было напрасно. Никто, кроме самих людей, на протяжении века его затянувшегося строительства не посягал на собор, который то строили, то разрушали, то восстанавливали. Вечная проблема финансирования теперь отчасти была переложена на плечи туристов. Каждый посетитель гордо сознавал, что и его посильная лепта останется на века, воплощая в каменной фантазии непревзойденного Антонио.

Огненная река бульвара Лас Рамблас пересекала Барселону от высокого холма к самому порту. Некогда высохшее русло реки постепенно стало самым веселым местом города. Сейчас по ярким световым рекламам мужчина отыскивал на бульваре свой любимый ресторанчик и магазин женской одежды, где работала знакомая по имени Тереса. Они встречаются по пятницам и подолгу гуляют среди приезжих. Там просто затеряться, не боясь случайно встретиться с кем-нибудь из знакомых. А вон и площадь Каталонии. Она никогда не спит. Медленно, словно светлячки, огибают ее по кругу фары машин, растекаясь в стороны по прилегающим улицам Фонтанелья, Пасеч де Грасия или дальше по Лас Рамблас.

Приглядевшись, мужчина заметил крохотные огоньки, медленно плывущие над городом. Это кабинки канатной дороги. Он усмехнулся, подумав, что отважных туристов не предупредили о том, что антикварные кабинки, как и сама канатная дорога, еще ни разу не ремонтировалась за восемьдесят лет своего нелегкого труда. Конечно, заманчиво, подобно чайке, зависнуть над ночным городом, рассматривая море огней под ногами, но когда восторг постепенно сменит волнение, а затем придет страх, тут уже не до красот и достопримечательностей. Статуя Колумба на шестидесяти метровой металлической колонне покажется нелепой, а «воздухоплаватель» в кабинке, раскачивающейся на невидимом в темноте канате, ощутит себя самым несчастным и обманутым человеком в мире. Вот поэтому Кристобаль жестом зовет всех, смотрящих на него снизу, на морские просторы, а не вверх. Впрочем, толпящимся на остановке канатной дороги у крепости Монжуик это только предстоит испытать. Пока они лишь ощущают свежий морской бриз и слушают шум волн, разбивающихся о валуны у подножия обрыва, отвлекаясь на захватывающий рассказ гида о пятиконечной крепости, возведенной в давние времена для охраны города от мавров, впоследствии перешедшей в руки Бурбонов и ставшей символом оккупации, а затем и вовсе служившей тюрьмой при Франко.