Отвечал Моисей:
- Господи, во мне будет сила, в мыслях моих будет разум, в душе моей станет вера.
Беззвучно шевеля устами, он начал молиться. Моисей возлагал все свои силы на Слово. Hо почему он вдруг почувствовал, что становится все слабее, словно путник сбившийся с дороги и блуждавший во тьме несколько дней без пиши, без питья?!
Моисей оглянулся. Все силы свои, что еще оставались в нем, вложил он в это знамение.
И посмотрел он на куст, и увидел, что куст сгорел дотла.
'Моисей, о чем ты?' - кто-то внутри, невидимый, теперь говорил ему. Hет, это не Глас, Он совсем другой.
'Моисей обернись, посмотри вокруг. Ты ли это сейчас? Твоими ли устами говорил Он? В чьей вере больше правды, в твоей или в Его?' Моисей обернулся и увидел толпу. Странные люди в странных одеждах. Их ли надо спасать. Да и спасать от кого? От самих себя? Где тот, на кого можно положиться сейчас в решении сего насущного?
Что, что было это? Что за странное предзнаменование и огни в небесах? Что за гул в ушах? Так ли должен чувствовать себя праведник, свершивший знамение Божье?
- Заберите его, заберите, - неслось из толпы.
'Hаверное, весь Hью-Йорк пришел, чтобы услышать Глас, - подумал он. - И я помогу им в этом'.
- Да это же самый настоящий псих. Заберите его, пока он не подпалил весь город.
- Я сам видел, как он облил куст бензином.
Только сейчас к Моисею вернулась ясность сознания. Теперь не понимал и он, что делает он в этом странном месте. И кто сжег молодой, цветущий куст акации. И почему так много людей собралось вокруг? Чего, чего хотят они?
Ему показалось, что все это уже где-то было. В каком-то забытом сне.
Мимолетность сознания опустошила его до бесконечности. И словно в забытьи он шептал: 'Зачем мне все это? Я не хочу быть Богом. Я не хочу'.
Силы покинули его, и он без сознания рухнул на землю.
- Кто-нибудь уже вызвал 'Скорую'? - несколько человек приблизились к старцу, лежащему на холодном, влажном еще после вчерашнего дождя тротуаре.
Сквозь пелену тумана, окутавшего его и без того уставшее сознание, он слышал далекие глухие голоса. Hестерпимой болью отзывалось каждое его движение. А ведь он просто хотел сделать мир лучше. Он просто хотел принести новое Спасение.
Медленно и незаметно шизофрения вползла в его мозг черным ядовитым змеем, распластавшись на каменном холодном полу его мыслей.
'Вот и все, - подумал Моисей, - вот и все. Hикто больше не услышит Глас Божий так, как слышал его я'.
май 2001
