Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда - [74]

Анализируя характер низших реакций, отмечавшихся у больных с параноидными формами шизофрении, можно сказать, что из них наиболее частыми были экстрасигнальные (бессмысленные) и близкие к ним «приблизительные» реакции, о которых будет сказано ниже. Они отмечены у 23 больных (46 %) в количестве 2–40 %. Они свидетельствуют не только о торможении тех привычных условно-рефлекторных связей, которые лежат в основе рече-мыслительной деятельности человека (ассоциации различного рода), но и о формировании иногда каких-то новых патологических связей на основе этих нарушений. У некоторых больных можно видеть при этом в эксперименте изменение значения слов и непонимание их прежнего смысла, что мы имеем иногда в поздних стадиях параноидной формы шизофрении. В качестве примера можно привести данные словесного эксперимента при исследовании больного В. 58 лет с давней параноидной формой шизофрении. Бред его носил религиозно-мистический характер.

Слово-раздражитель	Словесная реакция.
Лицо —	«Лицо должно находиться в голове».
Доброта —	«Что значит слово „доброта“? Объясните мне»
Конец —	«Какой конец, в каком смысле?»
Мысль —	«Я не понимаю слова мысль. Что это за слово?»
Лес —	«Это нападение друг на друга, значит на меня лезут».
Рождение —	«Сейчас никого не родилось. Рождение кого?»
Чувствовать	— «Не понимаю, что это за слово».
Трудолюбие	— «Любовь человека».

Еще большим интерес, чем явно бессмысленные словесные реакции, представляли у бредовых больных такие, которые не являлись полностью бессмысленными, но вместе с тем не находились ни в грамматической, ни в четкой ассоциативной связи со словом-раздражителем. Эта связь носила сугубо общий, неопределенный или очень отдаленный характер, или базировались на несущественных второстепенных для данных понятий признаках, как например:

Слово-раздражитель.	Словесная реакция.
Любовь	«Природа».
Добро	«Здоровье».
Вода	«Сила»
Интерес	«Наслажденье».
Терять	«Исчезать».
Привычка	«Разлука».
Воровать	«Покупать».
Цель	«Мечта»
Разлука	«Жизнь»

Эти неясные, нечеткие сопоставления являются, как можно думать, выражением типичного для шизофрении нарушения мышления — так называемого распада понятий (а последние неотделимы от слов), составляющего основу «паралогического» мышления. Последнее характеризуется именно связями по несущественным признакам. Патофизиологическим субстратом его является не просто нарушение условно-рефлекторных связей между отдельными словами в рече-мыслительном акте, но и тонкое нарушение дифференцировок значения слов (понятий).

Такого рода связи мы обозначили как «приблизительные». Они чаще встречались у больных с давним процессом, с оформленным, систематизированным бредом, соответствующим или близко стоящим к парафреническому. Свидетельствуя о тонких нарушениях мышления, подобные словесные реакции выявляют их нередко там, где при обычной устной беседе с больным они не обнаруживаются. При этом и в словесном эксперименте может не обнаруживаться других более грубых нарушений в виде обилия низших и многословных реакций.

Приведем пример.

Больная П., 46 лет. Наблюдалась в 1952 году в больнице им. Кащенко. Больна несколько лет, явно с 1951 года. Высказывала идеи преследования, обвиняла соседей, казалось, что соседка назвала ее шпионкой. В больнице писала бессвязные письма, вычурно оформленные. Речь содержит запутанные бредовые идеи парафренического типа, в бред вовлекла соседей и отца. Высказывает свои бредовые идеи довольно бессвязно, в остальном речь корректная, но со склонностью к детализации. Пословицы объясняет правильно. Пример ее письменных продукций: «Звонарю, который звонил в больницу, что укрывают тифозного ребенка, направить в деревню, пусть там лечит своих лошадей». «Когда я услышала слово парадокс, я почувствовала это мой максимальный момент». В словесном эксперименте из 50 слов дала две явно бессмысленные реакции (ночь — «жизнь»; привычка — «начало») и 14 приблизительных (нужда — «слабость», гулять — «любить», бедный — «слабость» и др.). Остальные реакции приближаются к норме. Здесь выступает, таким образом, не столько выявление низших речевых форм, в связи с торможением высших, сколько нарушение тонких словесных дифференцировок, проявляющееся и в письменных продукциях.

Помимо указанных категорий неполноценных реакций, у больных встречалась еще другая разновидность этой неполноценности. Особенно часто у больных с давним процессом отмечены многословные реакции в виде перечисления, нагромождения существительных или прилагательных или, что еще чаще, ответные реакции в виде многословных объяснений, целых предложений с характером сентенций, резонерства и т. п. Этот симптом многословия, может указать на иррадиацию возбуждения, вызываемую сигналом (А. Г. Иванов-Смоленский), недостаточность внутреннего торможения, а также на застойное возбуждение во второй сигнальной системе у дефектных больных.

Приведем наблюдение.

Больная К., 57 лет. Диагноз; «параноидная форма шизофрении». Больна явно с 48 лет. В клинической картине бредовые идеи отравления, преследования. В словесном эксперименте из 38 слов оказалось 11 (29 %) многословных реакций в виде целых предложений, многословных определений, рассуждений. Часто они начинаются с вопроса или повторения слова-раздражителя, например: разлука — «разлука с кем-нибудь, с детьми, с матерью»; творить — «творить? в науке что-нибудь открыть и в хлебе говорят творить»; добро — «добро? Чужое, свое… в каком смысле?» (дальше идут рассуждения); ток — «электрический, да, какой? Электрический или где молотят? или у птиц?».