Шиш вам, а не Землю! - [98]

Уже часом позже другие несчастные новобранцы, у которых шишек да синяков к этому времени было поболее, чем у Перепёлкина, объяснили Акакию, что черпак на самом деле — не черпак, а лишь с виду только черпак. На самом деле черпак изначально предназначался по их утверждению для уничтожения живой силы противника, как одиночными выстрелами, так и очередями. А, будучи оснащён под ствольным гранатомётом, он ещё и являлся грозным оружием для такой вражеской техники, как различные вертолёты, аэростаты, аэросани, дельтапланы, мотодельтопланы и бронемашины пехоты.

Применять «черпаки» на крейсерах категорически запрещалось. Широко использовались они на планетах и в открытом космосе.

— Вот те на! — удивился Акакий, когда новобранцы разъяснили ему истинную сущность того, что уже, грешным делом, он собирался вернуть на кухню, так как считал, что вещь выдана ему скорее по ошибке и недосмотру, чем осмысленно и целенаправленно, и на самом деле принадлежит поварам, этим добрым людям, слегка подворовывающим по мере сил на своём камбузе.

— Когда спускаешься на гравишюте, только успевай нажимать на курок, — учили, уже поднаторевшие в военном деле гвардейцы, Перепёлкина и прослужившие чуть больше его. — Инопланетяшки будут мельтешить перед глазами и по тебе метить, но ты, знай, меняй обоймы в пулестреле и веди огонь на поражение. Главное не попасть под термопушки.

— А это что такое? — насторожился он.

— Увидишь обугленные человечьи кости, некогда принадлежавшие твоим боевым товарищам, сам поймёшь, — невесело усмехнулся один из гвардейцев.

Акакий представил себе в образе, хорошо запеченного куска мяса, фельдфебеля Поликарпыча и у него почему-то стало легче на душе.

— И не думай даже, — уловил мысль Акакия тот новобранец, которого Акакий уже прозвал про себя Очкариком, в который раз почему-то оказавшийся от Перепёлкина очень близко. — Поликарпыч никогда не полезет на рожон. Старик всегда руководит сражением из укрытия. Под пули и огнемёты поканаем мы, пушечное мясо. Кстати, меня зовут Фрол, а тебя?

— Акакий… Кашка, — машинально ответил Акакий.

И оба новобранца протянули друг другу руки, скрепив, только что возникшую, мужскую дружбу крепким рукопожатием.

Ты чем прежде занимался? Наверное, шмотки продавал на межпланетных станциях и орбитальных вокзалах? — предположил Фрол и, как он считал сам, понимающе улыбнулся.

— Не-а, — улыбнулся Перепёлкин в ответ. — Летом, например, бычков выпасал. А весной пахал. Осенью скирдовал солому, зимой чинил упряжь роботомулов.

— Понятно, — протянул Фрол-очкарик с некоторым превосходством в голосе и сунул под язык супервитаминную таблетку, из тех, что рекламировали денно и нощно по всем средствам внутрикорабельной связи.

Будучи сам исконно городским, Очкарик, услышав, что Акакий — дремучий крестьянин, несколько поохладел к новому другу, однако уже в следующую минуту позабыл о всколыхнувшем его душу чувстве превосходства. Было что-то в сельском пареньке, каким представился ему Кашка, простое, чистое, как сама деревенская природа. Наверное, только потому Фрол решил про себя: будь, что будет, но пока нужно придерживаться этого Акакия. В отличие от других он честен и бескорыстен. Во всяком случае, он настолько простодушен, туп и неискушён в жизни, что ожидать от него какой-либо каверзы, скорее всего, не придётся. Не то, что все эти городские, которые, блин, уже пытались под видом запасного аккумулятора для пулестрела всучить Фролу мультидешёвый портативный гайковёрт в упаковке.

От таких мыслей Фрол помягчел.

— На, попробуй, — вытряхнул он из пёстрой коробочки розовую таблетку не больше ногтя величиной, весьма красивую, конечно, на вид, но пахнущую уж очень подозрительно.

— Это что? — осторожно, словно цианид, взял Перепёлкин презент и поднёс к глазам.

— Не бойся, — гыгыкнул Фрол. — Это такая штука, от которой становится очень и очень весело.

— Героин, что ли? — осенило Перепёлкина, который кое-что слышал в этом плане от молодёжи, то и дело наезжавшей в его деревню из города, по их же словам: «встряхнуться «травкой» на лоне природы» и «приобщиться к весям и пажитям через галлюциногены и димедрол».

— Героин простому солдату не по карману, Акаша, — вздохнул не без сожаления Фрол.

— Я не буду, — решительно протянул назад таблетку Акакий.

Фрол же громко расхохотался и хлопнул Перепёлкина ладонью по широкому и тяжёлому, привыкшему к нелёгкому крестьянскому труду, плечу.

— Я ж пошутил, — фыркнул он, сияя, словно начищенный микроволновый процессор. — Сия таблетка, как и написано на упаковке, — сунул он под нос Перепёлкина коробочку, — является витамином. Глотай, — поощрил он. — Завтра нам понадобятся дополнительные силы, чтобы сдать экзамен, вытянуть на хорошо оплачиваемый разряд.

Акакий бросил таблетку в рот и сделал глотательное движение.

— Как это оплачиваемый? — поинтересовался он.

— Третий разряд не оплачивается. А за первый приплачивают на пять кредов больше, чем за второй.

— Негусто, — нахмурился Акакий.

— Зато на эти деньги можно купить кило сухого печенья и сделать из него отменный торт «Слоёная планета».

— Как это?

— Придёт время — покажу. А пока нужно сдать на этот разряд. За второй платят всего три креда и печенья, в таком случае, на полноценный торт не купишь.