Шиш вам, а не Землю! - [81]

Обе девочкм разительно походили на взрослую Рифму.

— Дьявол! — сказала потрясённо Риф. — Везёт же некоторым! — Она вздохнула. — Если бы я не знала наверняка, что родилась в этих фомальдегауских трущобах, то непременно поверила бы вам. Но к сожалению или к счастью у меня здесь есть мать и я очень люблю её. К тому же меня объявят сумасшедшей, если я объявлю себя дочкой короля и королевы. А я не хотела бы терять свою репутацию в преступном мире. Эта репутация помогает выжить мне в криминальном мире.

Она украдкой взглянула на Кейта.

— Вынужден тебя разочаровать, — ухмыльнулся Кейт. — Ты принцесса. А, если ты считаешь своими родителями тех алкоголиков, что приютили тебя, когда ты была ещё совсем мала, то ты глубоко заблуждаешься. Впрочем, мы можем прямо сейчас пойти к твоей матери и спросить её напрямик её ли ты дочь. Я думаю она скажет правду, коли уж на неё сильно поднажать. Но можешь мне верить, говоря, что люди на этой фотографии твои родители я нисколько не вру.

— Почему же я здесь? — поставила вопрос ребром Риф. — Почему я не с ними?

Кейт нахмурился.

— Тебя похитили, когда тебе ещё четыре годика было. Всё пирегойское царство было поднято по тревоге, но никто не мог и подумать, что тебя увезли на Фомальдегаус и засунули в трущобы. Ведь выкуп, который предлагали за тебя родители, практически небыл ограничен. Девять лет назад некто из сыскной конторы заподозрил, что ты на одной из планет системы. Этим «некто» был сам генеральный директор полицейского управления планеты Пирегойя. Он снарядил военный корабль для поиска и успел облететь три из девятнадцати планет, но ему не повезло, его корабль разбился при заходе на посадку на Фомальдегаусе. Не случись такое несчастье, тебе бы не пришлось маяться в рабстве ещё почти десятилетие.

Риф притихла. Что-то в словах Кейта было такое, что заставило, пусть и не совсем, но немного поверить в сказанное им. Ноги её подкашивались, перед глазами повисла мутная пелена. Ещё бы немного и она поверила этому незнакомцу с аристократическими манерами, хотя всё услышанное и напоминало горячечный бред больного сыпным тифом. Таких больных она предостаточно повидала в своей короткой жизни.

Неужто? Неужто она и впрямь принцесса?… Всю жизнь прожившая в выгребной яме фэтской цивилизации, она вдруг оказалась принцессой одной из планет фэтской системы. Разве можно в такое поверить, если и одежды толковой она никогда в жизни не видела. А тут вдруг… Было от чего и разум потерять. И как совместить то, о чём говорит этот красивый и на вид сильный мужчина с её положением и её мозолистыми, натруженными ладонями, с её замашками и выходками завсегдатайки трущоб?

Нет, всё это только сон. Всё ей, наверное, примерещилось. Скоро она проснётся и химера развеется.

— Я хочу увидеть могилу… того человека, что занимался розыском, — пролепетала она одними губами, чувствуя как замирает сердце, а кровь ритмично и громко стучит в висках. — Вы знаете, где его захоронили?

— Я ещё не был там. Но думаю мы легко отыщем место упокоения. Ждите, я вам скоро подам весточку.

После этого Кейт ушёл. А она ещё долго не могла прийти в себя. Ей казалось всё произошедшее с ней сном.

Дома Риф ждала традиционно подвыпившая мать.

— Где шлялась, шлюшка? — почти ласково спросила она. — К тебе снова приходил Раоп. Хочет взять в жёны. Ему ведь нравяся такие чистоплюйки и белоручки, как ты. И не задирай нос, когда с тобой мать разговаривает. Я этого не потерплю!.. Я знаю, что ты не любишь Раопа. Но он настоящий мужчина, научит тебя добывать на пропитание семьи одним местом… Сама знаешь каким. Да, без зубов и плюгавый… Зато ему 55. А так долго у нас не живут. Не будь дурой, дура! Такого парня себе ты не найдёшь даже при всей твоей привередливости. Через годик, второй он окочурится, а ты его добро получишь в наследство.

«Корзину грязного тряпья» — подумала Риф, а вслух сказала:

— Хорошо, мама.

И повторила это слово мысленно, словно пробуя на вкус. По отношению к этой женщине, называвшейся её мамой и худо-бедно, но выкормившей её, теперь это слово имело бутафорский окрас, что-то ненастоящее и лживое было в нём. Хотя с другой стороны женщина воспитавшая её так, что Риф практически не знала проблем в своём жестоком мире, стала теперь ей ещё дороже и роднее. Странно, но в эти минуты Риф чувствовала себя так словно обманула свою названную мать и предала. Как будто пообещала стать чьей-то дочерью, но не сдержала слова.

Было тошно и противно.

Но, вместе с тем из средоточия её подсознания поднималась некая не испытанная и не испытываемая ей ранее радость. Словно прозрачный и живительный родник забил из глубин души. Наверное, это гены, настоящие её гены просыпались в ней и кровь её королевских предков бурлила в венах.

Риф уже почти поверила в то, что она дочь не этой усталой, спившейся и сломленной жизнью женщины.

Как-то утром, спустя неделю после описываемых событий Раф подсела к матери и заговорила с ней.

— Ко мне сегодня вечером придёт молодой человек, мама. Ты уж не гони его, пожалуйста.

— Один из этих голодранцев, — презрительно проскрипела женщина. Она уже устала спорить со строптивой дочерью. И делала это только по привычке. — Попомни моё слово, доченька, лучше, чем Раоп тебе пары вовек не найти. Представительный, даже немного благородный и, самое главное — нагулявшийся. Не блудник какой-нибудь. А все эти молодые свистуны… Кобели они да гуляки. Был уменя один, — мечтательно закатила глаза женщина под морщинистые веки, и прицокнула языком, но тут же спохватилась и приняла прежний строгий и благопристойный вид. — Не скажу, чтобы он был плохим мужиком. Но по ночам его застать дома было практически невозможно. Вечно по бабам, чудило, шатался. А домой заходил лишь для того, чтобы поколотить меня, да забрать деньги, что я заработала честной давалкой.