Шиш вам, а не Землю! - [75]

В полной темноте лежал я на нарах и вспоминал те весёлые денёчки, когда служил в КГРе под руководством добрейшей души человека майором Середой. И пусть в прежние дни этот почтенный и уважаемый мной во всех отношениях человек казался мне через чур строгим и требовательным, педантичным даже до крайности. Сейчас в этом душном и вонючем подвале, в свете последних нелицеприятных событий, случившихся со мною, Семёныч виделся мне этаким рыцарем на коне, нимбоносным ангелом, крылатым существом, сошедшим с небес на грешную землю, чтобы удивиться творящимся здесь со мной безобразиям.

Во всяком случае, с тем зверьём, что охраняли меня теперь, майора сравнить было нельзя. Да, майор Середа был требователен и принципиален, но эти скоты с перекошенными в хронической злобе лицами и охранявшими меня теперь, ни в какое сравнение не могли идти с порядочным и честным Семёнычем.

Я сразу объявил забастовку. Каша, которую мне подали, в конце концов, после обеда, показалась мне недоваренной, а прислуживающий персонал недостаточно учтивым. В первый же день нахождения в своей новой тюрьме я написал жалобу директору тюрьмы, в которой объяснил негодяю, что, если он и дальше будет так содержать своих заключённых, это выльется для него в непредсказуемые последствия. Я требовал в своём письменном послании, чтобы директор принял безотлагательные меры по улучшению условий содержания заключённых.

И вскоре меры были приняты. Меня заставили изжевать и проглотить свою кляузу!

Все эти тюремные выкрутасы здорово не нравились мне. Особенно после того, как я нажил себе в личные враги самого директора тюрьмы. Но ещё злее оказался фельдфебель Янушкевич — толстый и рыжий увалень с жиденькой чёлкой на лбу, в пятнистом камуфляже.

Как я успел уже поразузнать, этот тип в отличие от тех врачей, что делают в подразделениях с-зомби солдатам хирургические операции, в случае такой необходимости, этот действительно некогда был хирургом. И, всё по тем же слухам, этот позарезал уйму народу, за что его и выдворили из больницы, в которой он работал, а заодно и из медицины вообще.

Поговаривали, что он вначале проигрывал свои будущие жертвы тёще в карты, а лишь затем убивал их.

С того самого дня, как захлопнулись за Янушкевичем двери всех медицинских учреждений, он перепробовал себя на многих поприщах. И, в конце концов, остановился на тюрьме. Этот зверь в человеческом обличье быстро смекнул, где он без помех сможет реализовать свои античеловеческие замашки.

41

В общем, как бы там ни было, но с тех самых пор, как аномальный вихрь унёс вашего покорного слугу от стен ханаонского замка, я не знал человека человеконенавистнее, чем этот толстый, дирижаблеподобный фельдфебель.

Придраться он мог по любому поводу и к любому пустяку.

— Заключённый номер триста двадцать шесть! — орал он, как ненормальный, лишь только рано по утру заходил в мою камеру. — Встать, скотина, ты же не на вечеринке у приятелей. Мордой к стене, приятель. И не вздумай вспоминать о своих правах, которых, кстати, у тебя здесь нет. О правах надо было думать в то время как ты совершал свои мерзкие преступления.

— Далее следовал набор традиционных более крепких словечек, сопрвождаемый тычками дубинки в копчик и, в конце концов, мерзавец убирался в другую камеру, которых в тюрьме было предостаточно.

Там весь спектакль повторялся. Но уже с участием других действующих лиц. Что и говорить, жизнь солдата с-зомби в тюрьме сладкой не назовёшь. Да и не затем меня сюда посадили, чтобы я наслаждался ею.

На третий день пребывания в этих отвратительнейших условиях меня перевели в общую тюрьму. Там стало полегче. Но только самую малость и всё потому, что там небыло Янушкевича. Теперь я мог брать в библиотеке книги и читать их.

И перая книга, которую я прочёл называлась «Как совершить побег из тюрьмы». Правда писал книгу дилетант и на все случаи жизни он предлагал отмычку, пилки, да подкуп охраны. Все данные средства были хорошо мне знакомы ещё по прошлой жизни на Земле, так как там я пересмотрел немало фильмов и перечитал немало книг на эту тему. Но все они не годились для нынешней ситуации. Ну, где мне было взять указанные инструменты и уж, тем более — деньги для взяток. Я был гол, как сокол, и из всего имущества имел арестантскую робу, да и то — казённую.

В общем, я сильно разочаровался в книге и поделился своим скепсисом с библиотекаршей.

Библиотекарша, очень начитанная и потому душевная женщина, сказала мне, что б я не переживал и что не обязательно для того, чтобы убежать, подпиливать решётки. Достаточно было по её мнению совершить подкоп, и дело было бы сделано. И, более того, она сказала, что подкоп уже существует. Электрофицированный, хорошо вентилируемый с киосками, в которых можно купить разную мелочь и нужно лишь не полениться воспользоавться этим подкопом. С тех пор, как его прорыли, по словам библиотекарши, из тюрьмы смылась половина заключённых и только ленивые остались коротать время на нарах.

Опешившему мне несказанно от такого рода информации добрая женщина даже выдала ксерокопию плана хода. А я уж постарался тщательно последний изучить, прежде, чем порвал его в клочья и съел.